— Гм… похоже на то.
«Ай да Стасик, — удивился Валентин, — ай да Дашкин брат! Не зря в этой конторе штаны протирает. Уважаю».
Мысленно отдав дань уважения родственнику, юноша возобновил движение к выходу. У него на сегодня было намечено еще много дел, и, чтоб все успеть, следовало поторопиться. А если бы задержался еще чуток, услышал бы окончание этого занятного разговора.
— Но самое главное про нашего мальчика ты понял, Стас?
— Чего ж тут не понять? В Беловодье о нем знают и именуют стражем земли Русской. Это дорогого стоит.
— Вот и я о том, да только…
— Что только?
— Дурь из него до сих пор по молодости прет. Может, имеет смысл выделить ему дополнительную охрану?
— Подстраховать подстрахуем, но толпами за ним ходить и охранять, как президента, смысла нет. Тогда он перестанет вляпываться в неприятности и вытаскивать на свет божий самые крупные проблемы Рамодановского края.
— Гм… верно. И, что обидно, даже не поспоришь.
Отличная все-таки штука этот «антиглюконат». Одной таблетки Валентину хватило, чтоб остатки винных паров от медовухи окончательно испарились, а Валентин без боязни вляпаться в разборку с местным ГИБДД сел за руль своего бронированного «хаммера». До указанного Алексеем адреса добрался быстро. Дом номер 37 по улице Либкнехта оказался в районе многоэтажной застройки. Квадратные метры тут стоили немало, так как дома возводила компания соседа Валентина «Инвестстрой», специализирующаяся на строительстве квартир для состоятельных клиентов. Судя по всему, у судмедэксперта кошелек был нехилый, раз он обосновался здесь.
На звонок дверь открыл пожилой кряжистый мужчина в роговых очках с толстыми стеклами, непонимающе посмотрел на Валентина.
— Чем обязан?
— Анатолий Федорович?
— Да. — Голос у хозяина квартиры был тихим, грустным и каким-то очень усталым.
— Извините за беспокойство, но мне необходимо задать вам ряд вопросов, — извиняющимся тоном сказал Валентин, предъявляя удостоверение.
— ФСБ? — удивился профессор. — Чем заинтересовала моя скромная персона столь почтенную организацию?
— Знаниями вашими заинтересовала. Небольшая консультация нужна.
— Ну что ж, проходите, молодой человек, — отступил в сторону профессор, — но только, боюсь, много времени вам уделить не смогу. Через час мне на смену заступать, а добираться с пересадками…
— До работы я вас подброшу, — поспешил успокоить хозяина квартиры Валентин, — я за рулем.
— Да? Это хорошо, — рассеянно пробормотал профессор. — Проходите в зал, а я пока нам кофе заварю. Вы не против кофе?
— Нет, но я вообще-то не кофе пить пришел.
— Я понимаю, но у меня принципы. Воспитан, знаете ли, в духе наших чисто русских обычаев. Раз уж пригласил гостя в дом, то будь добр его накормить, напоить и спать уложить.
— Ну насчет последнего пункта это уж слишком.
— Я тоже так думаю. Так что ограничимся кофе, тем более что воду для него я как раз перед вашим приходом вскипятил. Да вы проходите, проходите. — Анатолий Федорович провел гостя в зал. — Садитесь вот сюда. Можете полистать пока журналы. Я быстро.
Усадив юношу в кресло рядом с журнальным столиком, профессор поспешил на кухню.
Валентин осмотрелся. Одна стена просторного зала целиком состояла из стеллажей, заставленных книгами и… куклами. Куклами, которые выглядели абсолютно неуместно на этих книжных полках. Дверь в соседнюю комнату была слегка приоткрыта, и Валентин, не удержавшись, покинул кресло, на цыпочках прокрался к этой двери и сунул в нее нос. Это была детская. Об этом говорила маленькая, аккуратно заправленная кровать с деревянной решеткой и перилами, которые предохраняли несмышленышей от падения на пол. Кроватка была на вырост. Если эту решетку с перилами убрать, что предусматривалось конструкцией, то на ней можно было спать ребенку лет до шести-семи. И опять куклы. Много-много кукол на кроватке, подоконнике и полках с детскими книжками. Внимание Валентина привлекла большая фотография в рамке под стеклом, висевшая на стене. Он просочился в комнату, подошел поближе и уставился на маленькую лупоглазую девчонку лет шести, в упор смотрящую на него сквозь стекло.
— Однако… — пробормотал юноша и поспешил ретироваться обратно в зал, пока хозяин квартиры не застукал его за незаконными действиями.
Он вернулся очень вовремя. Как только плюхнулся обратно в кресло, из кухни вышел Анатолий Федорович с подносом в руках, на котором дымились две чашечки кофе. Профессор поставил поднос на журнальный столик, сел в кресло напротив Валентина и взглядом предложил гостю угощаться.
— Ну-с, я слушаю вас, молодой человек.
— Понимаете, — осторожно начал Валентин, — к делу о маньяке, которым занимается сейчас майор Васнецов… вы, кстати, с ним знакомы?
— Разумеется, — кивнул профессор, — он в нашем бюро судебно-медицинской экспертизы частый гость.
— Так вот, к делу о маньяке, который уже достал весь город, было решено подключить ФСБ. Мне лично поручено вести параллельное, независимое расследование, и я решил его начать с обстоятельной беседы с вами. По нашим данным, вы лично проводили осмотр и вскрытие практически всех его жертв, но меня в данный момент больше интересует не судмедэксперт Гуревич, а психиатр Гуревич.
— Психологический портрет предполагаемого преступника составлен уже полгода назад, — удивленно вскинул брови профессор. — Он находится в материалах дела, которое ведет майор. Вы разве с ним не ознакомились?
— Разумеется, ознакомился, — поспешил успокоить профессора Валентин, мысленно проклиная себя за лень и головотяпство. Наплевательское отношение к работе принесло свои первые плоды. Скинув добытые в пятом отделении данные аналитикам, он так и не удосужился ознакомиться с материалами дела. — Просто вскрылись кое-какие новые факты, и у нас появились дополнительные вопросы.
— Вот как? Что за новые данные?
— Я сообщу вам их позже.
— Как вам будет угодно. — Профессор снял с носа очки и начал протирать их извлеченным из кармана платочком. — Ну-с, в данном случае мы имеем дело с человеком, который обладает достаточно высоким интеллектом. Этот вывод нами сделан на том основании, что, кроме отпечатков его обуви на земле, он не оставляет на месте преступления практически никаких следов. Что интересно, обувь всегда разная — то кроссовки, то ботинки, — но размер всегда один и тот же, сорок второй. По ширине шага, глубине впечатывания в грунт и еще кое-каким косвенным данным мы определили, что это мужчина лет тридцати плюс-минус два года, ростом метр семьдесят пять плюс-минус два сантиметра, весом восемьдесят килограмм. Это чисто физические данные. Психологические данные таковы: это мужчина, не способный к нормальным сексуальным контактам с женщинами, возможно, имеющий неудачный семейный опыт, но сейчас живущий с родителями. Впрочем, вероятность именно такого развития событий не более десяти процентов, но ее все равно необходимо учитывать.