Президента передёрнуло. Да, перспективка! В то же время он внутренне соглашался с генералом – сколько же может везти? Сорвётся наконец страна в пучину бессмысленно-кровавого хаоса, и кто её сможет от этого удержать? Один из тех, кто претендует сейчас на его место? Вряд ли. Критическая масса деструкции почти достигнута, и явится на смену какой-никакой цивилизации нечто такое, что и вообразить трудно… Сомали? Афганистан? Судан? Почему бы и нет? Три раза на протяжении века катастрофу кое-как удавалось отодвинуть, но сейчас из хаоса грядущей гражданской войны страну вытаскивать просто некому. Ни Корнилов, ни большевики с Лениным – Сталиным, даже Ельцин в очереди за званием спасителя России больше не стоят. Их время кончилось…
– Но мы, как вам очевидно, на произвол судьбы события не пустим, – продолжил Чекменёв. – И жизни соотечественников нам дороги, и российскую территорию, российские богатства мы на разграбление не отдадим. Не по-людски это будет… Предки полторы тысячи лет собирали, строили, и всё на ветер?
– Значит, так или иначе – интервенция?
– Любите вы, интеллигенты образованные, словами бросаться, – скривился, как от приступа зубной боли, Чекменёв. – Интервенция, как мне из курса Академии Генерального штаба помнится, есть «насильственное вмешательство одного или нескольких государств во внутренние дела другого. Интервенция может быть военной, экономической, дипломатической. Все виды интервенции несовместимы с уставом ООН и международным правом…». Я, кажется, достаточно точно пункт из учебника процитировал…
– Куда уж точнее. Оказывается, в вашем мире такой же взгляд на эту проблему, как и в нашем. Следовательно…
– Абсолютно ничего не «следовательно», – генерал прямо-таки засветился радостью, как студент, взявший билет с вопросом, о котором он знает всё и многое сверх того. – Мне удивительно интересно будет услышать из ваших уст, или от самого председателя Высшего Совета Объединённых наций разъяснение, каким образом вы готовы доказать, что ваша и моя России являются по отношению друг к другу «иностранными государствами». И каким образом одно совершило агрессию против другого, не пересекая его внешних, общепризнанных мировым сообществом границ? Да-да, – остановил он пытавшегося что-то сказать Президента движением руки, – я знаю ваши обстоятельства… Что ж, в этом случае мы до поры до времени постараемся не нарушать границ так называемых «постсоветских государств». Но на коренной-то русской территории мы в полном своём праве…
Попытки спора и кое-какие доводы, говорящие о том, что здешняя Россия и та, руководить которой был избран самым демократическим путём Георгий Адрианович, всё-таки разные, самостоятельные государства, Чекменёв отмёл сразу, использовав вполне сократовский приём.
– Никаким путём мы с вами, да и целый синклит знатоков международного права, не сможет доказать недоказуемое. Моя-то страна не является «правопреемницей» вашей, как вы объявили себя «правопреемниками СССР», и даже подтвердили это выплатой внешних долгов. Глупейшая, кстати, идея, не знаю уж, чью светлую голову она посетила. Надо было сразу признавать себя правопреемниками Российской Империи, признав нелегитимными решения так называемого Второго Всероссийского съезда советов и роспуск Учредительного собрания. Вот тут у ваших дипломатов и юристов хватило бы увлекательной работёнки не на одно десятилетие. Попробуй-ка привести хоть в какую-то систему накопившийся за восемьдесят лет ворох внутренних и международных нормативных актов, ни один из которых не правомочен по определению… Даже ни одно ново-европейское государство фактически не существует, ибо настоящая Россия ни Брестского мира не заключала, ни в Версальской конференции не участвовала…
Генерал представил себе эту картину и даже прижмурился от удовольствия.
– Особенно забавным мне кажется момент, когда все ваши союзники и противники начали бы доказывать легитимность именно Октябрьского переворота, законность террористической большевицкой власти и правомерность в нынешнем мире именно такого решения вопросов смены общественного устройства…
Президент тоже представил, и ему тут же захотелось обрушить на собеседника массу, даже лавину доводов «против».
– Нет, ну вы точно «Историю КПСС» вместе с «Кратким курсом» [93] проштудировали. Так вот я вам отвечу…
Только не так прост был Чекменёв. Он ловко совершил следующий финт, словно слаломист на спуске, а то и сёрфингист на склоне волны.
– Не надо мне отвечать, я, собственно, не об этом речь веду. Ваших «Курсов» я, естественно, не читал, знающие люди составили мне выжимку всей вашей истории, политики и философии в сотню страниц, с картами, схемами и иллюстрациями. Вот историю Второй мировой войны – да, изучил очень внимательно, точки зрения всех противоборствующих сторон рассмотрел помимо всякой идеологической и националистической окраски. Стратегию, тактику и геополитику – соответственно. И сейчас продолжаю заниматься близкими мне проблемами, так что здесь говорить мы легко можем на равных. В этом как раз случае – как соотечественники.
Вы, ваше высокопревосходительство, никак одной простейшей вещи не уловите, на чём вся моя стратегия и тактика строится. Ваша и моя России – это не разные страны, не близнецы даже однояйцевые, как можно было бы применительно к людям сказать в подобном юридическом казусе. Нет, это просто один и тот же человек, просто в разном возрасте. И именно поэтому никакие правовые подходы здесь невозможны. Вы же не возьмётесь в суде опротестовывать сделку, заключённую вами же хоть десять, хоть сорок лет назад? Или судиться с самим собой за десятину земли, некогда использованную не на те цели, что вам сейчас в голову пришли…
– Неожиданный поворот, – выразил не столько недоумение, как определённое даже пренебрежение к столь одновременно и дилетантскому, и демагогическому подходу. – С такой идеей выходить на суд мирового сообщества…
– Да кто же на какой-то там суд собирается, Георгий Адрианович! – едва не всплеснул руками Чекменёв. – Не вижу я в пределах планеты Земля органа, чью юрисдикцию согласился бы принять даже ваш покорнейший слуга, не говоря о Высочайшей особе!
При этих словах генерал весьма многозначительно воздел к потолку указательный палец, и Президенту стало совсем непонятно, дурака ли он сейчас валяет, или действительно демонстрирует особое почтение к своему сюзерену.
– То есть, о чём вы? Мы же ведь состоим в Совете Европы, в ОБСЕ, во всех организациях ООН и её Совете Безопасности… С 1991 года мы полностью признали приоритет всех подписанных международных соглашений над национальными. Как вы себе можете представить такую, как вы обозначили, коллизию? Особенно в ситуации, когда Соединённые Штаты…