— Зачем звал, неугомонный вьюнош? Соскучился по старику, или опять моя помощь понадобилась?
— Здрав будь и ты, лесной хозяин, — чуть поклонился ему Куница. — С умным чел… существом и просто поговорить приятно, но — увы, твоя правда: подмога нужна…
— Говори, что надо.
— А почто не спрашиваешь: исполнил ли я наш прежний уговор?
— Будто я не слышу, как посаженый тобой желудь сквозь земную твердь прорастает? Приходи, казак, на это место лет эдак через шестьдесят-семьдесят — сам увидишь, какой красавец дуб из него получится.
— Постараюсь, — усмехнулся Тарас. — Если доживу до столь преклонного возраста.
— Захочешь — доживешь… Кстати, держи обещанное мною вознаграждение, — леший протянул парню небольшую дорожную баклагу, обтянутую берестой. — Так что у тебя за просьба ко мне?
— Вон тот бочонок видишь? — указал пальцем Куница. — Угадаешь, что в нем находиться?
— Ну, я же не слепой и не дурной, — хмыкнул леший. — Соображаю: если призрачного стража засупонить сумел, то и сокровища уж как-нибудь достал. Ты дело говори, а не в загадки играй.
— Беда в том, что дорога мне домой не стелиться, пока… — начал было объяснять Тарас.
— Это тоже понятно, — нетерпеливо остановил парня леший. — Разумение имеем… Проклятие с клада снять надо. Моя-то помощь тебе, в чем нужна? Перенести что ли куда, опять? Так на своих лошадках, ты теперь хоть на край земли ускакать сможешь…
— С такой поклажей возиться несподручно… Припрячь бочонок до поры, до времени и к родной деревне поближе. Сделаешь?
— Мне золотое блюдо, которое сам выберу и угощение, не хуже предыдущего. Тогда сделаю… По рукам?
— По рукам…
— Умный ты хлопец, как я погляжу, — одобрил леший, одновременно втрое увеличиваясь в росте и беря бочонок подмышку. — Соображаешь: что дальше положишь — то ближе возьмешь… За это, дам тебе совет: в пути не мешкай. Неладное что-то в твоей Михайловке творится. Беды большой пока нет, смертью не пахнет, но сородичи мои оседлые, все как один, приутихли и затаились. Так, что даже мыслей не слыхать. Вот и кумекай: что их так испугать могло? Какая такая сила в деревне объявилась после твоего ухода?
А в следующее мгновение только листва загудела верхушками деревьев, да пылевой вихрь станцевал на дороге, поспешно убегая в степь.
* * *
В отличие от лесных да горных дорог, степные мили и версты сами ложатся под копыта. Только ветер в ушах чуть посвистывает, даже не пытаясь обогнать, ровным галопом стелющегося над землей скакуна. И хоть путь в степи одно название — все отличие в чуть более примятой тележными колесами траве, но и эта колея поможет не заплутать путнику, а укажет самое короткое и верное направление. Стороной обходя коварные буераки и слишком крутые подъемы. А заодно и предупредит: здесь проходили люди. Так что поспешай, путник, с оглядкой! Люди — не звери, всякие бывают. Иные — бешеного пса хуже.
Проскакав пару часов на северо-восток, ближе к вечеру, Куница свернул на Моравский шлях, издревле ведущий богатые караваны из южных земель прямиком в город Ужаль и далее на запад — в ненасытные латинские земли. Оставляя в сторонке Орел-град, крепость, охраняющую северный — Черный шлях. Со слов духа разбойного атамана, первый, ограбленный и зарезанный им, купец был родом из "Жалящего города". Теперь можно было не спешить, уделяя время выбору стоянки для ночлега.
Буерак предпочтительнее тем, что в нем легко спрятаться, и с дровами для костра проблем не будет. Зато в овраге, поросшим казацким дроком да ивняком, змей полно, — а, главное, пока сам лбом не уткнешься, опасности не заметишь. Остановишься на кургане — что и говорить: обзор прекрасный, любую беду издалека узришь, зато: ни дров под рукой, ни воды для каши, да и сам для всей округи торчишь на виду, как чирей на носу. Вот и выбирай казак: что тебе важнее — сытый ужин и тепло костра или скрытность, да безопасный ночлег?
Трудный выбор, почти как между сестрами близняшками. Нравятся обе, а от одной отказаться надо. Тарас улыбнулся сравнению и мечтательно закрыл глаза. Размеренное покачивание в седле, плавной иноходью идущего коня, ласковый ветерок в лицо и приятная предвечерняя прохлада, незаметно убаюкали парня. Он и не заметил, как задремал…
И снились ему не божественные реликвии или несметные сокровища, а черной ниточкой уложенные брови, точеный носик, чуть припухлые, сочные, как спелая вишня губы и бездонные, как колодезь — темно-карие глаза Ребекки. В которых — нет-нет, да вспыхнут шалой чертовщинкой золотистые искры.
Вой вожака, скликающего стаю, вырвал Куницу из полудремы одновременно с тем, как тревожно зафыркали кони.
Где-то, в версте позади, матерый зверь выводил охотничью песню. Уверенно, совершенно не заботясь о том, что намеченная им добыча будет предупреждена и попытается сбежать. Он звал серых собратьев на кровавый пир, обещая им скорый и сытый ужин. Нагоняя страх на всю округу, одновременно наделяя силой и быстротой ноги степных волков.
— Только этого нам не хватало… — озабоченно промолвил Куница, внимательно осматривая близлежащую равнину.
Отчего-то у него и на мгновение не возникла мысль, что это может быть самый обычный волчий гон, с наступлением первых сумерек, происходящий повсюду, где обживут норы ночные охотники. К этому времени песнь вожака подхватило еще несколько волчьих глоток. Левее и ближе.
Тарас чертыхнулся, а волшебные лошади, от неожиданности и гонимые инстинктом, поддали ходу.
— Куда несетесь, оглашенные! — вскричал насмешливо Куница и из-за отсутствия узды, бесцеремонно потянул за уши четвероногого побратима. — Совсем голову потеряли?! Это ж загонщики голос подают! А вся стая впереди поджидает, пока, убегающая сломя голову, дичь выдохнется. Совсем волчьи повадки подзабыли, как лошадьми стали? В сторону сворачивать надо!
Одновременно с его словами, вой раздался не только сзади и слева, но еще и с правого боку. Причем самый мощный и легко отличимый голос вожака слышался гораздо ближе, чем первый раз.
— Либо я в последнее время сильно поглупел, — встревожено воскликнул Куница. — Либо серые значительно поумнели.
— Либо… это… не… совсем… волки… — не очень внятно, всё же конская морда не слишком приспособлена для разговоров, но достаточно понятно произнес Степан. — Призрак… тоже… чует… нечистую… силу… Слазь… медведем… обернусь… На… Призрака… пересаживайся.
— Что, прям на ходу? — уточнил Тарас, видя, что побратим и не думает останавливаться.
В принципе — ничего сложного. Умение сменить лошадь на скаку, одна из первых наук, коим в Сечи обучают молодых казаков. И Трофим Куница потратил достаточно времени, чтоб его сын как следует, освоил этот трюк, но то — с обычными лошадьми. Хорошо объезженными, обученными держаться вместе, а что взбредет в голову Призраку, еще вчера бывшему мятежным духом разбойного атамана? Будь он даже оседлан, и то неизвестно, а тут — охлопом.