Камуфлированное тело не подавало признаков жизни, но и мертвым оно не было. Зрение Егеря различило мощную жизненную ауру Феникса. Аура бурлила и клокотала. Так бывает, когда идет процесс регенерации тканей.
А где второй Феникс?
Увы, второго Егерь обнаружить не смог. Непонятно, куда он подевался, кто его укрыл, спрятал, увез… «Упустил! – с досадой подумал Егерь. – Ну да ладно: за двумя Фениксами погонишься – останешься ни с чем. Даже если удастся отбить у мертвяков одного – это уже будет большим везением».
Что же касается второго… Он ведь еще должен ожить. А это не останется незамеченным, так же, как и его смерть.
Егерь остановил машину, вынул пистолет из кармана, выскочил из салона. «Факел», склонившийся над Фениксом, успел его заметить. На лице мертвяка возникло выражение удивления и тревоги. Понял, что его видят через «маску»! Заподозрил неладное. Может быть, если бы этот Мертвый Брат держал сейчас в руках не мобильник, а автомат, он и выстрелить бы успел. А так – нет, никаких шансов.
Первую пулю Егерь выпустил в него. В его Живую Нить.
Нить над левым плечом мертвяка оборвалась.
Вскинулись, хватаясь за оружие, двое других «факелов». Поздно…
Выстрел.
Лопнула вторая Нить.
Еще выстрел.
Третья…
Четвертая пуля перебила Нить над плечом Мертвого Брата, расплывавшегося белой пеной возле черного джипа.
Подгоняя свой «форд» к Фениксу, Егерь машинально выкачал все четыре Нити. Затем уложил тело Феникса на заднее сиденье. Регенерация шла очень быстро. Скоро Феникс должен был прийти в себя. Если уже не пришел.
– Доверься мне, – на всякий случай сказал Егерь, садясь за руль. – К Мертвым Братьям ты больше не попадешь. Это я тебе обещаю.
Дмитрий очнулся в кромешной тьме. Пошарил руками. Кажется, он все еще находился в «опеле». В той самой машине, где его подстрелили. Дмитрий осторожно, стараясь не шуметь, перебрался с заднего сиденья на водительское место. Под ногой хрустнуло разбитое стекло. Под руку попался ключ в замке зажигания. Ишь ты, даже ехать теперь можно!
Он включил свет. Автомобиль стоял в гараже. Весь салон был перепачкан кровью. И, надо полагать, это была главным образом его кровь.
Не без опаски Дмитрий глянул в уцелевшее зеркало заднего вида. Последнее, что он видел там перед… м-м-м… перед своей смертью, были испуганные глаза Коша. Наверное, было чего бояться.
Ну что… Честно сказать, он ожидал худшего. На черепе, уже почти восстановившем структуру поврежденной костной ткани, еще проступала глубокая борозда, пропаханная пулей. Скальп еще не закрыл ее до конца, и прямо под волосами белела голая кость. На шее виднелась рана с безобразно вывернутыми потемневшими краями, но уже сухая и тоже наполовину заросшая. Саднили плечо и спина, в которые угодили пули. Судя по кровавым пятнам на одежде, они прошли насквозь.
Да, не так уж и страшно. Хотя, конечно, нельзя сказать, что совсем не страшно. Выходить в таком виде в люди определенно не стоит. Один Феникс так уже прогулялся: Дмитрий вспомнил ночного спикера «плющей» Гордина и решил дождаться, пока поврежденные ткани регенерируют. Привлекать к себе внимание окружающих незатянувшимися пулевыми отверстиями, плохо совместимыми с жизнью, не хотелось бы. Как, впрочем, и «маской», закрывающей эти следы от «жильцов». Увы, только от них… «Фонить» магией, пусть даже очень слабенькой, сейчас глупо. Да и от камер, которых всюду понатыкано в городе, маскирующие заклинания не спасут. Гордину, во всяком случае, они не помогли.
Одежду бы тоже надо поменять, кстати. Куртка была грязной, простреленной и покрытой коркой запекшейся крови.
Дмитрий выбрался из машины. На заваленной инструментами полке нашел рабочую спецовку. Сойдет… Переоделся.
Однако это была не единственная полезная находка. В грязных тряпках под спецовкой лежал еще обрез и коробка патронов. Причем патроны, судя по всему, с «тленом». Дмитрий зарядил оба ствола.
Интересно, что это за гаражик такой? Наверное, одна из тайных заимок Вольных, о которых упоминал Костян. Но где тогда сами Вольные, пригнавшие сюда машину? Впрочем, ответы на эти и другие вопросы еще будет время поискать. Потом. Позже. Сейчас главная задача – полностью восстановиться.
Пока шла регенерация, Дмитрий весь аж извелся от безделья. Он успел досконально изучить небольшое пространство гаража. Гараж оказался хорошо экранированным. Запоры на дверях были как в банковском сейфе. А в смотровой яме, над которой стоял «опель», обнаружился небольшой, закрытый магией ход. Даже Феникс Горс, с которым Дмитрий теперь составлял единое целое, едва смог его распознать.
Как ни велико было любопытство, но открыть ход Дмитрий позволил себе, лишь убедившись в том, что от ран на его теле не осталось и следа.
Потайная дверца, замаскированная под кирпичную стенку, не сразу, но все же поддалась заклинанию Горса. Тесный ход вывел Дмитрия в колодец теплоцентрали, где виднелся слабый свет и звучали чьи-то голоса.
– Зря мы машину в гараж пригнали. Мертвяки засечь могли.
Дмитрий узнал в говорившем Метиса.
– Не могли, – а это уже Костян. – Я же объяснял: в этом районе только наши камеры. Других нет. Проверяли ведь недавно. А машину и труп все равно нельзя было бросать просто так.
Под трупом явно подразумевали его, Дмитрия.
– Мертвяки собак натаскали, – продолжал старшой. – Лежку вон уже нашли – и хватит. Больше оставлять следов мы не будем.
Дмитрий вышел к говорившим с обрезом в руках: так оно все-таки надежнее будет. И на всякий случай прикрылся магическим щитом.
Пространство колодца освещал кемпинговый диодный фонарик. Трое Вольных – Костян, Метис и Кош сидели вокруг светильника. Возле каждого лежало по трофейному автомату из арсенала «факелов». На плече раздетого по пояс Метиса белела повязка. Видать, его тоже неслабо задело.
Именно Метис и увидел первым оживший «труп». У Вольного вытянулось лицо, а рука нерешительно потянулась к автомату. Глянув на соратника, Костян сразу почуял неладное. Миг – и старшой повернулся, вскинув оружие. Кош, как сидел – так и застыл, не зная, что предпринять.
* * *
– Ты? – Метис ошарашенно смотрел на Дмитрия и хлопал глазами. – Ты жив?
– Как видишь.
– Но как?! У тебя же полчерепа снесло на хрен. И… вообще. Ясно было, что ты не жилец.
– А он никогда и не был «жильцом», – недобро прищурившись, вступил в разговор Костян. – Я-то все гадал, откуда у тебя, Митек, такая трепетная любовь к Фениксам. А ты, оказывается, сам такой. Верно?
Сколько ненависти, злобы и… да – и самой обычной черной зависти прозвучало в его словах! Дмитрий промолчал. Вопрос старшого можно было счесть риторическим: Вольные уже знали правильный ответ.