— Просыпайся, Грегор, — настойчивая тряска стала слишком невыносимой, чтобы продолжать ее игнорировать.
Докт приоткрыл глаза и увидел Кристэна, позади которого стояла та маленькая адорнийка, спасшая их от казни на площади. Как же ее звали?
— Грегор, да очнись же ты! Я пришел спасти тебя!
Какое назойливое видение. Рыцарь прикрыл глаза и помотал головой, прогоняя очередное наваждение, но Кристэн никуда не собирался исчезать.
— Уходи, — наконец решился ответить видению Грегор, хотя и зарекся не разговаривать со своими гостями.
— Ты не понял! — судя по голосу, дуэлянт начинал медленно терять терпение. — Я вытащу тебя отсюда! Рика смогла открыть дверь твоей тюрьмы!
— Вообще-то, она не была заперта, — вставила девушка. — Лорд Раэль оставил ее открытой, когда уехал.
Секунду Грегор молчал, осознавая услышанное, а потом захлебнулся в безумном хохоте. Это надо же — дверь была открыта все это время! Но открывалась она вовнутрь, а он сам вместо того, чтобы потянуть ее на себя, бросался на нее то плечом, то ногой, а иногда и лбом. Определенно, этот сон был забавнее, чем все предыдущие.
Лишь после третьей пощечины, Грегор сумел обуздать свой смех.
— Ну и как же ты меня отсюда вытащишь, мой старый друг? — хотя его собеседник явно был плодом его воображения, лучше уж такой, чем вообще никакого.
— Мы останемся с Рикой, — дуэлянт качнул головой в сторону девушки, — она сможет убедить лорда Раэля, что мы не представляем опасности для Адорнии. Рика пойдет учиться у какого-нибудь мастера, я стану ее телохранителем, а ты сможешь стать слугой...
— Ха! Быть слугой у адорнийской шлюхи! Уж лучше умереть!
Кристэн-иллюзия поднял руку, как будто намереваясь его ударить, но совладал с собой.
«Так-то! Знай свое место, видение», — подумал Грегор.
— Не называй так мою госпожу, — процедил дуэлянт сквозь зубы.
— Настоящий докт никогда не склонится перед адорнийской мерзавкой, — злобно бросил Грегор. — А ты, как я посмотрю, отлично с ней спелся. Чем она тебя приворожила, а? Неужели отдалась? Хотя даже если и так, вряд ли эта тщедушная курица смогла тебя удовлетворить.
Все-таки, очень глупо убеждать собственный сон в том, что он не прав.
— Так за что же ты ей продался? — продолжал глумиться на псевдо-Кристэном Грегор. — И почему ты все еще тут? Ты же собирался обратно в Кобрию при первом же удобном случае! Или увидел эту тощезадую дуру и решил предать Империю? Какой ты после этого докт?
Почувствовав напряжение Кристэна, девчонка подошла ближе и положила ладонь ему на плечо. Глупый спектакль! Видения не могут причинить вреда своему создателю! Конечно, с настоящим Кристэном рыцарь не стал бы так разговаривать. Настоящий Кристэн уже давно бы ему шею свернул за такие обвинения, даже если бы они были не более чем клеветой.
— Империя Доктов! А ты знаешь, что эта твоя любимая Империя Доктов сама тебя предала? — бить его Кристэн не стал (ну еще бы!), но вот говорил злобно, брызгая слюной. — Хочешь знать, почему я еще тут? Я расскажу! Я застрял здесь из-за тебя, по крайней мере, поначалу. Леди Агата вовсе не назначала меня твоим телохранителем, а скорее тюремщиком. Ты узнал какой-то ее секрет, и она избавилась от тебя, отдав своему адорнийскому партнеру, лорду Эларио Хираве. А я должен был дождаться твоей смерти, и только потом уйти в Кобрию. Ну что, как тебе на вкус эта правда?
Грегор закашлялся. Проклятый сон ударил туда, где еще осталось, наверное, последнее его больное место. Кристэн, доктский герой, которого Грегор после всех приключений даже осмеливался считать своим другом, обманывал его все это время? А ведь именно секрет дуэлянта Грегор хранил от лорда Раэля.
Пошатываясь, рыцарь поднялся на ноги.
— Ты куда? — спросил Кристэн.
Только что бушевавшая злоба куда-то испарилась, и дуэлянт выглядел даже чуть-чуть... виноватым?
— Подальше отсюда, — бросил за спину Грегор, направляясь к распахнутой двери.
— Я выведу его из дома, — услышал он за спиной голос девушки. — Но я боюсь того, что с ним будет дальше...
Что дальше? Да наплевать на это! Этот чересчур реальный сон уже опостылел. Леди Агата предала его, отдав на растерзание адорнийцам? И на это плевать! Кристэн лгал ему и ждал только его смерти, чтобы вернуться домой? Да этого просто не может быть, не мог его друг так поступить! Настоящий Кристэн сейчас где-то далеко, а это — просто поганая иллюзия. А он — Грегор — на самом деле бредит в углу своей комнаты, и все это ему просто снится. И в этом сне Грегор хочет умереть свободным человеком.
— Подожди, — попросил тот, кто называл себя Кристэном, и кобриец застыл в дверях. — Прости меня.
— Да пошел ты, — выплюнул Грегор, и шагнул за порог.
* * *
«Настоящий докт никогда не склонится перед адорнийской мерзавкой!»
Грегор бы прав, тысячу раз прав! И чем дольше думал об этом Кристэн, тем сильнее в этом убеждался. Но когда же это случилось? Когда наступил тот момент, в который дуэлянт окончательно отверг вырастившую и воспитавшую его Империю?
В Фихтере, где он позволил адорнийцам схватить Грегора? Нет, там дуэлянт выполнял пусть и не самый благородный, но все же приказ леди Агаты Кобрин. Чуть позже, в Ардее, где он безропотно прислуживал Рике? И снова нет — во-первых, нужно было дождаться известия о гибели Грегора, во-вторых, еще тлела надежда вернуться с оглушительной победой, убив лорда Раэля.
Должно быть, это случилось в лесу, во время нападения королевских героев. Почему Кристэн вообще пошел искать Оберона, ведь он мог просто повернуть в другую сторону? Почему вернулся с ним назад?
Так много вопросов, но ответ был только один — Рика. Все дело было в ней, этой молоденькой адорнийке с большими черными глазами. Она дала ему нечто большее, чем просто возможность служить своей стране и использовать обретенную силу прайма во имя непонятных ему самому целей леди Кобрин. Рядом с Рикой он чувствовал себя на месте — на том единственном, где должен был быть.
Может быть, это и есть та самая настоящая любовь, которую обожают воспевать бродячие поэты в придорожных тавернах? Но как знать точно, если не с чем сравнивать? В Империи Доктов браки зачастую совершались по расчету, на невыгодные союзы смотрели неодобрительно, а песни в тавернах так и оставались не более чем песнями.
Кристэн был со многими женщинами, иногда даже с несколькими одновременно. Он обожал женское общество и скучал без невинного флирта, сдобренного бокалом вина и кокетливыми взглядами. И ни одна из доктских женщин не смогла увлечь его душу, удовлетворившись одним только его телом. И Кристэн не возражал.
Но с Рикой он испытал нечто совершенно иное. Юной адорнийкой не хотелось обладать, как видными доктскими красавицами во главе с самой леди Агатой (да-да, Агатой Кобрин, пора уже давно было себе в этом признаться!). Рику хотелось защищать — оградить от опасностей мира, способных поранить ее или хотя бы вызвать грусть в ее глазах.