— Я даже помогу тебе, докт, — сказал Раэль после короткого смешка, — только никому не рассказывай! Мы же не хотим, чтобы меня посчитали мягкосердечным! УБЕЙ!

Последний приказ предназначался не Грегору, а его шелковому ошейнику. Мягкая, намокшая ткань вмиг превратилась в скользкую холодную чешую, а появившаяся на месте застежки змеиная голова впилась прямо в сердце кобрийского рыцаря.

* * *

Поворот, еще поворот, небольшая лестница в десять ступеней, развилка, и тупик. Казалось, что коридор издевается над дуэлянтом, замыкая его путь в круги и ставя тупики прямо перед носом. Больше всего Кристэн боялся, что очередной изгиб приведет его обратно в приемную залу, или, еще того хуже, он столкнется в этом коридоре со своими преследователями.

— Ну, давай же, Рика, — шептал он сквозь зубы, — выведи нас отсюда.

Но девушка как будто потеряла сознание. И хотя ее глаза были широко открыты, пустой, ничего не выражающий взгляд замер, смотря прямо перед собой. Или внутрь себя.

Внезапно, коридор закончился — и не тупиком как обычно, а высокой деревянной дверью, из-за которой тянуло сквозняком.

«Вроде отличается от той, у приемной залы», — подумал Кристэн, и нажал на ручку.

За дверью находилась просторная оранжерея, установленная на крыше особняка лорда. На улице была ночь, и в оранжерее тут и там на полу горели миниатюрные разноцветные фонарики, подсвечивая растения снизу, играя причудливыми формами теней на стеклянной крыше, и привлекая зачарованную светом мошкару. Невиданные растения слегка покачивались в такт порывам ветра, залетавшего через открытые окна.

Крыша дома! Ловушка, а не черный ход наружу, как он тщетно надеялся. Кристэн осторожно опустил Рику на низкую скамеечку рядом с клумбой тюльпанов и взвесил в руке остробой, готовясь к последнему бою.

Охотник был здесь. Ждал ее, и бежать не было смысла. Все равно догонит, все равно найдет. И даже верный Кристэн не сможет спасти. И если нельзя убежать, то зачем вообще пытаться? Уж лучше идти навстречу своей судьбе — обреченно, но с поднятой головой. Даже когда больше нечего терять, можно постараться сохранить свою гордость.

Он не таился. Смотрел на нее из дальнего конца оранжереи — спокойно ожидая свою победу. Его фигура, его поза дышали уверенностью.

А Рика вдруг поднялась на ноги — и сделала осторожный короткий шаг навстречу судьбе. Словно отразив ее движение в зеркале, Охотник повторил ее короткий шаг.

Второй шаг, и снова повтор. Ее искаженное отражение повторяло все ее движения. Ее темная сторона, полная ненависти и ярости ко всему миру. Не принятая нигде и не понятая никем, озлобленная, но все еще борющаяся. Жаждущая жить, желающая любить и быть любимой.

Оставался последний шаг, когда Рика остановилась. Замер и Охотник, неподвижно ожидая. Медленно и плавно девушка подняла руки и откинула капюшон своего убийцы, позволяя свету коснуться его... ее... лица. Из-под поднятого капюшона на девушку смотрела сама Рика. Большие печальные глаза, понимающие ее... и себя. Но ничего не способные изменить.

Девушка грустно улыбнулась и обняла свое темное отражение, даря тепло той, которая была всю жизнь его лишена.

Не было боли.

Не было страха.

Была только необъятная вселенская грусть о том, что все закончилось, так и не успев толком начаться.

Фигура в потертом сером балахоне приближалась. Как она тут появилась, откуда? Ведь только что за спиной никого не было! Та самая фигура, тот самый враг, неделю назад сваливший двумя ударами крепкого Вергилия.

— Рика назад! — крикнул Кристэн, заметив, что девушка поднялась на ноги. — Рика? — переспросил он, вглядываясь в свою госпожу.

Что-то было не так. Девушка как будто вся разом побледнела, и дуэлянт мог поклясться, что сквозь очертания ее фигуры он видит цветущие за ней тюльпаны. Этого просто не может быть! Нужно что-то делать!

Молча Кристэн скакнул вперед, и нанес удар остробоем, затем отпрыгнул в сторону и нанес второй. Отточенное лезвие беспрепятственно проходило сквозь врага, не встречая на пути никакого сопротивления. Небольшие хлопья тени отделялись от балахона, чтобы, описав небольшой круг, вернуться обратно на место.

— Нет! — вскрикнул Кристэн, и прыгнул на противника.

И неуклюже упал на каменный пол, пролетев сквозь серую тень, не ощутив ничего, кроме легкого прикосновения могильного холода.

Две фигуры — Рика и убийца — подошли друг к другу и замерли, словно разговаривая. Медленно, как будто во сне, Рика откинула капюшон врага, и Кристэн отшатнулся как от удара. Под капюшоном была его Рика, только серая, безжизненная. Девушка крепко обняла свою сестру-близнеца, уткнулась лицом в ее плечо, и два силуэта закружились в водовороте серой пыли.

— РИКА!!!

Это был конец. Рики больше не было, лишь частички серого балахона пылинками оседали на пол. Она исчезла из мира навсегда — Кристэн почему-то сразу это понял и осознал горечь утраты.

Больше никогда. Никогда больше.

«Мы даже не успели попрощаться».

Дверь оранжереи сотрясалась под ударами преследователей, но это уже не имело никакого значения. Дуэлянт поднял остробой, приставил дуло к подбородку и плавно нажал на спусковой крючок.

11.

Лорд Раэль стоял перед ними. Не прохаживался мимо с надменным видом, как обычно, и не сидел в кресле, вальяжно закинув ноги на подлокотник. И голос у него был не скучающий и равнодушный. Лорд призвал их, чтобы объяснить свои действия — зрелище такое же редкое, как и попросту невозможное.

— Вы выполнили все, что я велел, и даже больше! — говорил он. — Рика в каком-то смысле на самом деле была моей сестрой — фантомом настоящего человека, созданного для ощущения и накапливания эмоций. Я не стал открывать вам правду, ведь вы могли невольно выдать ее самой Рике, а для чистоты восприятия фантом должен быть уверен в своей реальности. Вы не проиграли бой, и в вашем поражении нет позора. Вы выполнили не тот приказ, который я вам дал, но тот, о котором я думал.

Лорд Раэль поочередно посмотрел в глаза каждому из трех стоящих перед ним героев.

— Мой обман был вынужденной мерой. Признаете ли вы мое право на вашу силу?

Герои неразрывно связаны со своими лордами, ведь только властители могут воскрешать павших в сражениях бойцов. Однако в любой момент герой может покинуть одного лорда, и присягнуть другому, если посчитает, что его нынешний господин ведет себя недостойно. Именно об этом спрашивал сейчас Раэль.

— Да, мой господин, — склонил голову Оберон.

Ему легко говорить — ведь он даже не умер. Вылетел в окно, ударился головой о дерево, да так и остался там лежать до утра.

— Да, мой господин, — пророкотал Вергилий.

Слишком добрый, чтобы злиться. И слишком недалекий, чтобы вообще понять суть того, о чем ему тут говорят.