Такого поворота я никак не ожидала. Неужели Парнелл и его супруга рассчитывают, что избалованная Маделин будет ловить мышей себе на пропитание?

— Вы полагаете? — вопросила я, выражая голосом величайшее недоверие. — Что ж, в таком случае на время вашего отсутствия она может остаться в доме Джейн. Я буду туда заезжать, чтобы покормить ее и сменить наполнитель в туалете.

— К тому же ее время уже на исходе, — с нескрываемой надеждой в голосе сообщил Парнелл.

Кошка неизлечимо больна? Господи, этого еще не хватало.

— Так говорит ветеринар? — уточнила я.

— Да, мэм, так говорит ветеринар, — ответил Парнелл. В голосе его прозвучало некоторое удивление.

— Для больной кошки она выглядит слишком упитанной, — с сомнением заметила я.

Не знаю, почему мои слова показались Парнеллу Инглу забавными. Так или иначе, до меня донеслось сдавленное хихиканье, в данной ситуации до крайности неуместное.

— Да, мэм, для больной кошки она выглядит слишком упитанной, — хрипло хохотнув, подтвердил он.

— Думаю, она все же дотянет до вашего приезда, — неуверенно предположила я.

— Посмотрим, мисс Тигарден. Спасибо, что согласились за ней присмотреть. Когда мы вернемся, сразу вам позвоним.

Парнелл явно прикладывал отчаянные усилия, чтобы не расхохотаться. Не ожидала от этого угрюмого типа подобной смешливости. Размышляя о том, какую бездну сюрпризов готовят нам окружающие люди, я повесила трубку.

Глава шестая

Утром, когда я доставала газету из-под парадной двери, было не меньше двадцати восьми градусов жары. Прогноз погоды обещал, что днем будет тридцать шесть, но синоптики явно недооценили возможностей летнего солнца. Мой кондиционер, включенный на полную мощность, деловито гудел. Я приняла душ и неохотно включила фен — мысль о каких-либо горячих предметах вызвала отвращение, но без фена мои лохмы не уложишь.

За завтраком — чашка кофе и разогретый в микроволновке рогалик — я лениво скользила глазами по газетным страницам. Воскресное утро — чудесное время, особенно если мне удается встать пораньше и не спеша насладиться газетой и кофе. Кстати, газету я проглядываю далеко не целиком, светские новости читаю только в том случае, если их героиней является мама. Что касается любимого многими женщинами раздела, посвященного моде, я туда вообще не заглядываю.

Матери Амины Дэй, моей лучшей подруги, принадлежит бутик, носящий гордое имя «Великий день». Когда у меня возникает потребность обновить свой гардероб, я отправляюсь туда и полностью полагаюсь на советы миссис Дэй. Под ее влиянием я изменила свой стиль и начала постепенно избавляться от унылых и тусклых юбок и блузок, которые раньше считала наиболее подходящей для библиотекаря одеждой. Сказать, что теперь мои наряды поражают экстравагантностью, было бы преувеличением, но все же в них появилась изюминка.

Покончив с газетой и завтраком, я поднялась наверх, открыла шкаф и критическим взглядом окинула висевшую на плечиках одежду. Какой наряд больше всего подходит для визита в церковь, причем в качестве подружки священника? Конечно, в подобном случае уместны длинные рукава, но в такую жару о них и думать не хочется. Мурлыча какой-то незамысловатый мотивчик, я решала проблему выбора. Несомненно, подруга священника должна выглядеть достойно и скромно. Но возможно, легкий привкус пикантности тоже не будет лишним? Или женщине, возраст которой приближается к тридцати, следует оставить все поползновения на пикантность?

Господи, если мне так трудно выбрать из того, что есть в моем распоряжении сейчас, что же будет, когда я, разбогатев, накуплю себе уйму тряпья! Пред моим мысленным взором предстала гора шикарных дизайнерских вещей. Я затрясла головой, отгоняя прочь эту соблазнительную картину, и вернулась к реальности. Вот как раз то, что надо! Платье без рукавов, синее с белыми цветами. Выглядит нарядно, а белый воротничок придает ему благочестивый вид. Подол закрывает колени, а пояс подчеркивает талию. В сочетании с белой сумочкой и белыми босоножками платье будет смотреться очень стильно. Держись, Обри Скотт!

Я оделась, сделала макияж, потом нацепила на нос очки и уставилась в зеркало, обозревая результат. Волосы мои сегодня вели себя вполне прилично — по крайней мере, они не торчали в разные стороны. Благодаря каблукам ноги казались не такими удручающе короткими. Завзятая модница вряд ли назвала бы такие каблуки высокими, но для меня они были достаточно высоки, чтобы превратить ходьбу в пытку. Я чувствовала, что терпения моего хватит ненадолго. Ничего, я же отправляюсь в церковь, а не на загородную прогулку!

Спустившись по лестнице так быстро, как это позволяли каблуки, я вышла через заднюю дверь, пересекла внутренний дворик и подошла к машине. Несмотря на то что стоянка у нас крытая, машина здорово накалилась на солнце, и стоило открыть дверцу, меня обдало жаром. Усевшись на водительское место, я сразу же вслед за мотором включила кондиционер. Нынешним утром я потратила на собственный образ бездну усилий, и мне вовсе не хотелось свести их на нет, приехав в церковь со слипшимися от пота волосами и потеками туши на лице.

Войдя в епископальную церковь, я выбрала место на скамье так, чтобы священник мог видеть меня со своей кафедры. Пожилая супружеская пара, сидевшая на другом конце скамьи, встретила меня любопытными взглядами и приветливыми улыбками. Я ответила не менее приветливой улыбкой и сделала вид, что внимание мое полностью поглощено молитвенником. Вскоре звуки органа оповестили о прибытии священника, псаломщика, чтеца и хора. Я встала вместе со всеми прихожанами.

В торжественном облачении Обри выглядел бесподобно. Я невольно погрузилась в сладкие мечты, представляя себя в роли жены священника. Надо признать, это довольно странное ощущение — смотреть на духовное лицо, совершающее службу, и вспоминать, как совсем недавно вы с ним целовались.

Необходимость читать псалмы вместе со всеми на некоторое время отвлекла меня от мыслей о моем новом поклоннике. У епископальной церкви есть одна особенность: дремать во время службы можно только урывками. Постоянно приходится вставать, пожимать руки тем, кто сидит рядом, преклонять колени и т. д. В общем, в отличие от других церквей, где прихожанам отведена роль зрителей, здесь им надо самим участвовать в действии. Я побывала почти во всех церквях Лоренсетона — за исключением двух-трех, предназначенных для цветных, — но никогда прежде не сталкивалась ни с чем подобным.

Когда настало время проповеди, я вся превратилась в слух. Несомненно, Обри будет рад, услышав от меня несколько содержательных замечаний. К тому же это прекрасный повод выказать собственный ум и душевную тонкость. К моей великой радости, проповедь была превосходной. Обри просто, без всякого пафоса, говорил о том, как люди должны применять религиозные постулаты в деловых и личных отношениях. При этом он ухитрился избежать трескучих фраз и избитых сравнений. Подходя к алтарю, чтобы принять Святое причастие, я благоговейно опустила глаза, стараясь отвлечься от земного и вознестись мыслями к небесному. Человек, опустивший мне в руку облатку, был в этот момент служителем Господа, а не моим бойфрендом.