Book.

— И все же тебе удалось спасти воздушный корабль, — заметил Прутик. — Отец рассказывал, как ты погасила горящие конфорки, сбросила противовесы и спустилась по борту, чтобы ослабить летучий камень.

Каменный Пилот уставилась в пол.

— Я сделала лишь то, что нужно было сделать, — невозмутимо ответила она.

— И я все-таки рад, что ты это сделала. В противном случае меня бы сейчас здесь не было!

Каменный Пилот с трудом улыбнулась:

— А кто бы спас меня от Скрида, если бы не ты? Мы в расчете, не так ли?

— Ну да, — с сомнением в голосе сказал Прутик.

— Что?

— Да так, ничего, — замялся он. — Только… Ну ладно, это произошло пятнадцать лет назад. Как тебе удается…

— Выглядеть такой юной? — закончила она вопрос за Прутика.

Он кивнул.

Каменный Пилот отвела взгляд в сторону; бледная и тонкая рука сжала капюшон. Прутик внимательно рассматривал девушку с бледной, почти прозрачной кожей и копной ярко-рыжих волос, над которыми, казалось, время не властно. Она выглядела так знакомо… И он внезапно вспомнил:

— Мэг!

— Прошу прощения? — удивилась Каменный Пилот.

— Ты мне ее напомнила, — объяснил он. — Это девочка-трог. Она…

— Что ты знаешь о трогах? — нерешительно спросила Каменный Пилот.

Прутик пожал плечами. Что же он в действительности знал о трогах? Он помнил, что Мэг — бледная девочка с ярко-рыжими волосами — поймала его и держала в качестве домашнего зверька в подземной пещере. Он также помнил, что, достигнув совершеннолетия, Мэг выпила священный сок корней дуба-кровососа и превратилась в злыднетрога — неуклюжее громадное чудовище наподобие своей матери. Прутик знал также, что, не унеси он вовремя ноги, его бы разорвали там на кусочки.

— Домашний зверек? — спросила Каменный Пилот.

Прутик кивнул.

— Она держала меня на длинном поводке. Она меня баловала и все время тормошила. — Он содрогнулся при воспоминании. — И она, бывало, часами заплетала мои волосы в косички и украшала их бусинками.

— До тех пор пока не превратилась в злыднетрога?

— Точно.

Каменный Пилот молчала и неподвижно смотрела в пол. Когда она вновь на него взглянула, Прутик увидел, что ее глаза опять наполнились слезами.

— Это одно из преимуществ пребывания в капюшоне — никто никогда не видел, чтобы я плакала, — сказала она, всхлипывая. — А вот я, как видишь, так и не превратилась в злыднетрога.

Прутик кивнул, мысленно этому радуясь. Превращение Мэг в жуткое кровожадное чудовище было для него одним из самых сильных и самых ужасных потрясений за всю жизнь.

— Когда пришло время и Главный Дуб-Кровосос пустил для меня сок, меня там не было, — печально проговорила Каменный Пилот. — А те, кто пропускает назначенный срок, уже никогда не могут стать совершеннолетними злыднетрогами и осуждены до самой смерти оставаться такими, какой ты меня сейчас видишь.

— Но… но почему ты пропустила назначенный срок?

Девушка-трог вздохнула:

— Это случилось за день до моего совершеннолетия. Я выгуливала своего щенка-зубоскала рядом с пещерами, когда меня окружила стая белых волков. Они разорвали на куски щенка, а меня оставили в живых для своего хозяина, работорговца из Нижнего Города. Он заковал меня вместе с древесными эльфами, троллями, гоблинами и привел на невольничий рынок. Там-то и нашел меня твой отец — грязную, в лохмотьях, уже наполовину потерявшую рассудок.

— Он выкупил тебя? — Прутик широко раскрыл глаза от удивления.

— Он увидел, в каком состоянии я нахожусь, выхватил у работорговца его жуткий кнут и едва не содрал с него кожу заживо. Потом взял меня за руку и сказал: «Пойдем, малышка, Марис приведет тебя в порядок». И я пошла.

Прутик присел на корточки рядом с девушкой.

— Должно быть, все это было просто ужасно, — сочувственно сказал он.

Каменный Пилот кивнула:

— Я так и не смогла найти мои родные пещеры. Небо знает, я искала их долгие годы. Но Облачный Волк предоставил мне кров.

— На «Громобое»?

— Да. И благодаря ему я стала лучшим Каменным Пилотом во всем небесном пространстве. Вернее, была им. Теперь у меня нет ничего.

— У тебя есть я. — Прутик протянул руку. Каменный Пилот взглянула на него и нерешительно взяла протянутую руку.

— Если мы здесь остаемся, то нам следует отыскать какую-нибудь еду, — бодро сказал Прутик.

— Остаемся здесь?

— Ну конечно, — сказал он. — А как иначе мы поднимем этот корабль в воздух? Мы никогда не выберемся из Топей без него.

Прутик оглядел поломанный корпус корабля. Вновь поднять корабль в воздух будет очень трудной задачей — особенно если принять во внимание раненую ногу Каменного Пилота: это означает, что ему придется работать одному. Но опять-таки, разве есть другой выход?

— Если только ты найдешь летучий камень, — заметила Каменный Пилот, следя за взглядом Прутика, — я смогу вернуть «Повелителя Ветров» в небо. Облачный Волк меня хорошо обучил.

Прутик улыбнулся:

— Я даже не знаю, как тебя зовут.

Каменный Пилот посмотрела на него, прищурилась, о чем-то размышляя и сжав обеими руками свой защитный капюшон. Наконец она сказала:

— Меня зовут Моджин.

В то первое утро восходящее солнце рано разбудило Прутика. Он оставил спящую Моджин и тщательно осмотрел небесный корабль. Очень скоро ему стало ясно, что солнце еще много раз взойдет над зловонными Топями, прежде чем «Повелитель Ветров» вновь поднимется в небо.

Корпус был не только пробит в нескольких местах, но также прогнил со стороны правого борта, который лежал в грязи; мачта была надломлена, и, хотя несколько противовесов были на месте, многие отсутствовали. Летучий камень раскололся надвое. Одна половина лежала в теплой грязи под корпусом корабля. Второй половины нигде не было видно.

«Прежде всего, — сказал себе Прутик, — я должен посмотреть, есть ли здесь, на борту, хоть какие-нибудь инструменты. Если у меня не будет молотка и гвоздей, я не смогу ничего сделать. Но, с другой стороны, что толку в инструментах, если я не найду другую половину летучего камня? — Он повернулся. — Впрочем, опять-таки, если на борту нет никаких запасов еды, то мы еще раньше умрем от голода».

Но куда Прутик ни заглядывал, всюду его ждала неудача: кладовая в твиндеке, склад и грузовой отсек были пусты. Из кают-компании все было вынесено. В трюме, где они с Каменным Пилотом переночевали, тоже ничего не было.

— С нами все кончено, — вздохнул Прутик. — Я лучше сразу скажу об этом Моджин. — И он направился по трапу обратно в трюм.