Чарли сунул бумагу в карман, потом принялся читать имена на других финансовых обязательствах.
Чиллингуорт помогал ему, сортируя документы.
— Кроули занимался в основном мелочью — вот векселя, полученные от розничных торговцев. А вот эти, — он указал на отложенную им стопку, — получены от пэров. Но, думаю, как правило, богатые люди не делают таких необдуманных капиталовложений — они вкладывают деньги в более надежные проекты. Однако каково количество клиентов! Он готов был обобрать половину Англии.
Габриэль кивнул:
— Алчный и беспринципный мерзавец. Такое определение вполне подходит для его эпитафии.
— И что же нам делать с ними? — поинтересовался Чиллингуорт, задумчиво перебирая бумаги. — Может, сжечь?
— Нет, — возразила Алатея. — Если мы так сделаем, все эти люди по-прежнему будут считать себя должниками Кроули.
— Надеюсь, там есть адреса? — поинтересовался Габриэль.
— Есть, насколько я мог заметить, — ответил Чарли.
Чиллингуорт согласно кивнул.
— Что же, можно поступить и так, — не спеша произнес Габриэль. — Только надо найти что-нибудь, чтобы завернуть их. Я отвезу все документы Монтегю, а уж он-то знает, как вернуть их владельцам.
Глава 21
Чиллингуорт высадил Габриэля и Алатею на Брук-стрит.
— Я скоро вернусь! — крикнула Алатея Чарли, поднимаясь по ступенькам и поддерживая Габриэля, опиравшегося на ее плечо.
Габриэль усмехнулся, открывая дверь своей квартиры, и лукаво посмотрел на Алатею.
Этот дом скоро должен был стать и ее домом.
Они просто немного поторопили события. Однако он не собирался сразу ошеломить ее — например, перенести через порог.
В конце холла появился Чанс — он был без ливреи, в одной рубашке, и явно смущен тем, что его господин вернулся так рано. Когда же ему удалось осознать, кто стоит рядом с Габриэлем, глаза его чуть не вылезли из орбит, и он начал медленно отступать назад.
Глядя на него, Алатея улыбнулась.
— Вы Чанс, верно?
— Да, это я, миледи. — Втянув голову в плечи, слуга неуверенно приблизился.
— Ваш господин нуждается в помощи. Принесите теплой воды, а также чистые тряпки и бинты в его комнату. Да, и не забудьте обеззараживающую мазь. Надеюсь, она есть у вас в доме?
Не переставая говорить, Алатея продвигалась через холл, помогая идти Габриэлю.
Чанс тут же исчез за обитой сукном дверью.
Повинуясь усилиям Алатеи, Габриэль медленно поднимался по лестнице, стараясь внушить ей, что он очень слаб и нуждается в ее помощи. Голова еще слегка кружилась, но скорее от облегчения, от того, что все закончилось и Кроули никогда больше не омрачит их будущего.
Все, что ему требовалось теперь, — это услышать от нее, что она согласна.
— Сюда.
Он остановился около своей комнаты и позволил Алатее, нажав на ручку, широко распахнуть дверь. Без малейшего смущения она вошла первой и, подойдя к широкой кровати, заставила его сесть. Ловкие пальцы быстро развязали импровизированную повязку, после чего Алатея нетерпеливо посмотрела на дверь.
— Да где же этот малый?
— Думаю, он появится здесь через минуту-другую.
Габриэль уже избавился от своего фрака, и Алатея заставила его лечь, а потом деловито принялась за манжеты рубашки, быстро расстегивая их.
Габриэль старался скрыть улыбку. Интересно, как далеко она зайдет, если он ей это позволит?
— Тебе больно?
Габриэль покачал головой:
— Нет.
Он заглянул ей в глаза, стараясь понять, что отражается в них — только беспокойство или скрывающаяся за ним любовь.
Его наблюдения прервал явившийся наконец Чанс — с одной руки его свисало полотенце, в другой он держал баночку с мазью, а миску с водой каким-то образом удерживал запястьями.
— Это все, что вам нужно, миледи?
— Да. — Алатея одобрительно кивнула. — Только подвиньте стол поближе, и лампу тоже.
— Ого, сколько крови!
Чанс тут же исполнил ее приказания.
— Может быть, вам нужен коньяк, чтобы промыть рану?
Она подняла голову:
— Отличная мысль! Несите скорее!
Внезапно ей на глаза попался графин, стоящий на туалетном столике.
Габриэль оцепенел.
— Нет! Только не это…
— Ну-ка, Чанс, несите его сюда!
Габриэль с ужасом наблюдал за Чансом, который стрелой бросился к туалетному столику и тотчас же вернулся с графином, наполненным прекрасным старым французским коньяком.
— Право же, этого не требуется…
— Успокойся! — Алатея строго посмотрела на него. — Я все время боюсь, что у тебя начнется жар. Пожалуйста, предоставь мне и Чансу позаботиться о тебе. — Произнося это, она была убийственно серьезна.
Габриэль сжал губы и кивнул.
В течение следующих пятнадцати минут он мужественно переносил совместные старания Чанса и Алатеи причинить ему как можно меньше боли.
Молча сидя на кровати, Габриэль пытался не расчувствоваться, видя их беспокойство, волнение, доброту и любовь. Это было приятно, даже несмотря на отчетливое ощущение, что он их обманывает.
С помощью Чанса Алатея сняла с Габриэля рубашку, потом очень осторожно обработала рану, по-видимому, ничуть не смущаясь видом его обнаженной груди. Габриэлю очень хотелось переменить положение, двинуться, прикоснуться к ней, но только не при Чансе.
Ему было приятно, что, несмотря на все испытания, которые выпали сегодня на долю Алатеи, его три цветка все еще держались — в ее прическе, и он не собирался вынимать их.
Пока она возилась с его рукой, он размышлял над тем, как лучше выманить у нее обещание, которое ему так хотелось услышать.
Алатея придвинулась ближе, и Габриэль ощутил тепло ее груди в нескольких дюймах от своего лица. Он старался не дышать, пока она обследовала шишку у него на голове.
— Размером с утиное яйцо, — сообщила Алатея, приходя в ужас.
Габриэль закрыл глаза, пытаясь сдержать стон. К счастью, прохладная влажная ткань, которую она положила ему на голову, смягчила боль. Но было только одно средство, способное излечить его от боли в паху. Когда наконец она начала бинтовать ему руку, Габриэль перехватил взгляд Чанса, и тот, мгновенно поняв его, поспешно собрал грязную одежду, полотенца и покинул комнату.
Щелчок захлопнувшейся двери удачно совпал по времени с окончанием перевязки. Алатея осторожно потрогала свое творение.
— Ну вот, — сказала она, поднимая глаза. — Теперь ты можешь отдохнуть.