— Передо мной стоят определенные задачи.
Пейшенс только хмыкнула.
— Где Мист?
— Впереди нас, — ответил он.
Пейшенс взглядом поискала кошку, но ничего не увидела. Очевидно, у Вейна более острое зрение. Он не замедлил шаг, когда перебирался через россыпь камней. Пейшенс крепко держалась за его плечи и в глубине души радовалась тому, что ей не надо пешком преодолевать именно эту часть лужайки.
Вскоре во мраке обрисовались очертания двери дома. На крыльце восседала Мист. Пейшенс думала, что ее поставят на ноги, однако Вейн каким-то образом ухитрился открыть дверь, не выпуская ее из рук. Переступив порог, он ногой захлопнул створку и навалился на нее плечом.
— Заприте ее.
Наклонившись, она задвинула щеколды. Вейн оттолкнулся от двери и продолжил свой путь.
— Теперь опустите меня на пол, — прошептала Пейшенс, когда они оказались в главном холле.
— Я опущу вас на пол в вашей комнате.
В слабом свете свечи Пейшенс разглядела его лицо. Оно было неподвижным. Глубокие складки придавали ему суровое выражение.
К ее удивлению, Вейн направился в глубь холла и плечом открыл обитую зеленым сукном дверь.
— Мастерс! — позвал он.
Мастерс выглянул из своей каморки.
— Да, сэр? О Боже!
— Абсолютно верно, — согласился с ним Вейн. — Позовите миссис Хендерсон и кого-нибудь из горничных. Мисс Деббингтон бродила по руинам, вывихнула колено и подвернула ногу.
Это, конечно, было сделано в качестве наказания. Очень умело. Ей придется смириться с Мастерсом, миссис Хендерсон и старой камеристкой Минни, Адой, их хлопотами над ней и бесконечными причитаниями.
Вейн возглавил эту сокрушающую процессию и двинулся вверх по лестнице. Как и сказал, он отпустил Пейшенс только в ее комнате, не раньше. Очень осторожно посадил ее на край кровати и, нахмурившись, встал рядом. Уперев руки в бока, он наблюдал, как миссис Хендерсон и Ада готовят горчичную ванну для больной щиколотки и ставят припарки на больное колено.
Удовлетворившись увиденным, Вейн сердито взглянул на Пейшенс:
— Ради Бога, делайте, как вам сказано. — И пошел к двери.
Пейшенс ошеломленно смотрела ему вслед. Она лихорадочно искала язвительный ответ, но так ничего и не придумала. Вейн скрылся за дверью. Захлопнув рот, она со стоном повалилась на кровать.
Ада тут же засуетилась:
— Все в порядке, дорогая. — Она успокаивающе похлопала Пейшенс по руке. — Еще минутка — и вам будет лучше.
Пейшенс стиснула зубы и уставилась в потолок.
Утром ее разбудила миссис Хендерсон. Появление заботливой экономки удивило Пейшенс: она ожидала увидеть одну из горничных.
Миссис Хендерсон улыбнулась и раздвинула шторы.
— Мне нужно снять припарку и перебинтовать ваше колено.
Пейшенс поморщилась. Она надеялась, что бинтов удастся избежать.
— Сейчас только семь! — воскликнула она, посмотрев на часы.
— Да. Мы сомневались, что из-за припарки вы хорошо выспитесь.
— Я не могла перевернуться. — Пейшенс с трудом села.
— Сегодня будет лучше. Хватит только бинтов. Пейшенс с помощью экономки переместилась в кресло. Миссис Хендерсон сняла припарку, покудахтала над ее коленом и перевязала его свежими бинтами.
— Я не смогу ходить, — испугалась Пейшенс, поднимаясь.
— Естественно. Вы не должны ходить в течение нескольких дней, чтобы колено зажило.
Пейшенс прикрыла глаза и тихо застонала. Миссис Хендерсон помогла ей умыться и одеться.
— Подать вам завтрак сюда или вы спуститесь?
Мысль о том, что ей придется провести весь день в четырех стенах, вызывала омерзение. Это будет самой настоящей пыткой! Уж лучше спуститься вниз, причем сейчас, пока все не собрались.
— Спущусь, — решительно ответила она.
— Отлично.
К ее изумлению, миссис Хендерсон направилась к двери. Она выглянула, что-то сказала и отошла в сторону, широко распахнув створку.
В комнату вошел Вейн.
Пейшенс ошеломленно смотрела на него.
— Доброе утро.
С бесстрастным выражением лица он пересек комнату и, не дав ей опомниться, подхватил на руки.
Пейшенс подавила вскрик. Все как прошлой ночью, с одним лишь чрезвычайно существенным отличием.
Ночью на ней был плащ, его плотная ткань служила надежной преградой для его прикосновений, поэтому они не нарушали ее душевного равновесия. Сейчас же она чувствовала каждый его палец даже сквозь саржу платья и нижнее белье. Одной рукой он держал ее под колени, другой — под спину, и его кисть оказалась как раз на уровне ее груди.
Вейн шел по галерее, а Пейшенс пыталась выровнять дыхание и молилась о том, чтобы ее волнение было не так заметно. Взгляд Вейна скользнул по ее лицу, а потом не отрывался от ступенек лестницы.
Пейшенс покосилась на него. Его лицо все еще выглядело суровым, как и прошлой ночью. Пленительные губы были плотно сжаты.
Она недовольно произнесла:
— Между прочим, я еще в некотором смысле дееспособна.
Вейн изучающе посмотрел на нее, а потом опять сосредоточился на лестнице.
— Миссис Хендерсон говорит, что вам нельзя ходить. Если я увижу, что вы на ногах, привяжу к дивану.
Пейшенс от удивления открыла рот, но он не обращал на нее внимания. Его сапоги застучали по плиткам холла. Пейшенс уже собралась высказать свое мнение по поводу его командирских замашек, но вынуждена была промолчать: Вейн вошел в столовую. И там находился Мастерс. Дворецкий поспешил выдвинуть для нее стул рядом со стулом Вейна. Вейн мягко опустил ее на стул. Мастерс подвинул ей под ноги скамеечку. Вейн поставил на скамеечку ее больную ногу.
— Вам принести подушку, мисс? — осведомился Мастерс. Ну что ей оставалось делать? Она изобразила на лице благодарную улыбку:
— Нет, спасибо. Мастерс. — И посмотрела на Вейна. — Вы были более чем любезны.
— Всегда рад услужить, мисс. Что бы вы хотели на завтрак?
Вейн и Мастерс позаботились о том, чтобы у нее на тарелке было достаточное количество пищи, а потом наблюдали, как она ест. Пейшенс выдерживала мужской вариант суеты так же стоически, как и женский. И ждала.
На сюртуке Вейна блестели капельки воды. Его волосы были темнее, чем обычно, и в них тоже поблескивали капельки. Он решил позавтракать и вскоре вернулся к столу с тарелкой, полной мясных кушаний. Она и не сомневалась, что он из плотоядных.
Мастерс отправился на кухню за жаровнями. Когда звук его шагов стих, Пейшенс спросила: