— Мистер Деббингтон пришел?
— Я не видел его с завтрака, сэр. Возможно, он пришел и находится где-то в доме.
— Он не приходил на кухню обедать? — встревожился Вейн.
— Нет, сэр.
— Где его комната?
— Третий этаж, западное крыло, предпоследняя дверь.
Взбежав по лестнице, Вейн свернул на галерею, которая вела в западное крыло, и по другой лестнице начал подниматься на третий этаж. Внезапно он услышал шаги. Он поднял голову,
ожидая встретить Джерарда, но увидел спускающегося Уиттикома.
Уиттиком заметил его только тогда, когда преодолел целый пролет лестницы. Остановившись на секунду, он сухо кивнул Вейну:
— Кинстер.
Вейн ответил на его приветствие.
— Вы видели Джерарда?
Брови Уиттикома надменно поползли вверх.
— Комната Деббингтона в конце крыла, моя же — у лестницы. Мы с ним не встречались.
Еще раз холодно кивнув, Уиттиком пошел вниз, а Вейн поспешил вверх.
Едва открыв дверь, он понял, что нашел нужную комнату. Запах бумаги, чернил, угля и краски был достаточным доказательством. Как ни удивительно, в комнате был порядок. Вейн был уверен, что в этом сказалось влияние Пейшенс. Большой стол у окна — единственное место в комнате, где царил хаос, — был завален набросками, этюдниками, гусиными и металлическими перьями, карандашами и карандашной стружкой.
Вейн неторопливо подошел к столу.
Свет, лившийся из окна, освещал только часть его поверхности. Вейн обратил внимание на то, что карандашную стружку недавно перебирали, а потом снова собрали в кучку: между листами бумаги и страницами этюдников застряла грифельная крошка и завитки стружки.
Как будто кто-то листал блокноты, потом, заметив, что стружка попала на страницы, стряхнул ее.
Это насторожило Вейна, но он отказался от подобной мысли. Возможно, просто любопытная — или влюбленная — горничная.
Он выглянул из окна. Западное крыло было самым удаленным от руин. Солнце уже почти село. То редкое освещение, которого так ждал Джерард, давно исчезло.
От недоброго предчувствия у него по спине пробежал холодок. Живо представив осиротевшие мольберт Джерарда и скамеечку, он чертыхнулся.
И побежал вниз по лестнице гораздо быстрее, чем поднимался.
Миновав холл и коридор, выскочил из дома через черный ход. И остановился.
Он опоздал всего на секунду. Пейшенс, окруженная своим «гаремом», уже внимательно смотрела на него. И в ее глазах была тревога. Вейн опять выругался. Напустив на себя спокойный вид, он пошел ей навстречу.
И ее «гарему».
Пенуик тоже был там. Поигрывая желваками, Вейн высокомерно ответил на его поклон.
— Минни отдыхает, — сообщила ему Пейшенс, внимательно вглядываясь в его лицо. — Я решила подышать свежим воздухом.
— Верное решение, — прогнусавил Пенуик. — Ничто так не помогает при плохом настроении, как прогулка по саду.
Все, проигнорировав его глубокомысленное замечание, смотрели на Вейна.
— Я думал, вы поехали кататься с Джерардом, — сказал Генри.
Вейн едва сдержался, чтобы не пнуть его.
— Я собирался, — ответил он, — и как раз иду к нему.
— Как странно! — нахмурился Эдмонд и оглянулся на руины. — Меня не удивляет, что он пропустил обед, но я сомневаюсь, что можно так долго терпеть муки голода. Тем более что освещение уже ушло. Вряд ли он все еще рисует.
— Возможно, нам стоит отправиться на поиски, — предложил Генри. — Наверное, он перебрался на другое место.
— Он может быть где угодно, — заявил Эдмонд.
Вейн заскрежетал зубами:
— Я знаю, где он. Я приведу его.
— Я пойду с вами! — Это была не просьба, а утверждение. Вейну хватило одного взгляда, чтобы понять: спорить с Пейшенс бесполезно. И он согласно кивнул.
— Позвольте мне, моя дорогая мисс Деббингтон. — Пенуик подобострастно подставил ей локоть. — Мы пойдем все, чтобы убедиться, что вас ничто не беспокоит. Не бойтесь, я скажу пару добрых слов Деббингтону: его небрежность по отношению к вам возмутительна, недопустимо, чтобы он тревожил вас.
Пейшенс бросила на него уничтожающий взгляд.
— Вы не сделаете ничего подобного. Я по горло сыта вашими попытками влезть не в свое дело, сэр!
— Действительно. — Воспользовавшись ситуацией, Вейн схватил Пейшенс за руку и, оттеснив Пенуика, решительным шагом направился к руинам.
Пейшенс почти бежала рядом с ним и осматривала камни.
— Он устроился в дальнем конце, — обратился к ней Вейн, — под галереей, лицом к покоям настоятеля.
— Возможно, он и не вспомнил об обеде, но он бы никогда не забыл о вашей договоренности покататься верхом.
Оглянувшись, Вейн увидел, что Эдмонд и Генри разошлись в противоположные стороны: Эдмонд пошел к старой церкви, а Генри — к дальнему концу галереи. От них была хоть какая-то польза, что же до Пенуика, то он упрямо трусил за Пейшенс.
— Как бы то ни было, — сказал Вейн, когда они подошли к осыпающейся стене, — ему уже давно следовало бы вернуться. Угол освещения изменился к полудню.
Он помог Пейшенс перебраться через камни, и они пошли вдоль западной стороны галереи. У восточной стены показался Генри. Из нефа слышался голос Эдмонда, тщетно звавшего Джерарда.
Когда они дошли до дальней стены, Вейн помог Пейшенс взобраться на те самые камни, на которые много ночей назад он усадил ее после падения в яму, и посмотрел в сторону покоев настоятеля.
Он увидел то же, что и утром. Все оставалось на прежних местах.
Он выругался и даже не удосужился извиниться. Спрыгнув вниз, снял с камня Пейшенс, и они, держась за руки, поспешили к мольберту.
Чтобы добраться до лужайки, на которой утром расположился Джерард, у них ушло десять минут: понадобилось пересечь весь внутренний двор аббатства. Лужайка находилась на пологом склоне невысокого холма. С другой стороны холм резко обрывался вниз, к подлеску. Джерард поставил свой мольберт ниже самой высокой точки, в нескольких футах от осыпавшейся арки, которая когда-то была частью стены, окружавшей монастырский сад.
Чувствуя, как ногти Пейшенс впиваются ему в ладонь, Вейн приблизился к мольберту. Лист, дрожавший на ветру, был чист.
Пейшенс побелела как мел.
— Он даже не начал!..
— Начал, — возразил Вейн и сорвал с мольберта потрепанный ветром лист. — Его рисунок унесло ветром. — Крепче сжав руку Пейшенс, он повернулся к лесу: — Джерард!
Ответом на его крик была тишина.
Гулкое буханье сапог возвестило о приходе Генри. Он перебрался через разрушенную стену и испуганно посмотрел на заброшенный мольберт, а потом — на Вейна и Пейшенс,