И в результате кое-что помнил. Правда, недостаточно, чтобы быть уверенным, что события минувшей ночи не привиделись ему во сне. Катриона чувствовала себя в безопасности, но Ричард был встревожен, и на это стоило обратить внимание.
— Свяжите это в пучки и повесьте сушиться. А остальное можно выбросить. — Катриона махнула рукой в сторону трав, давно потерявших свои лечебные свойства. Подбоченившись, она оглядела буфетную, явно изменившуюся к лучшему, и деловито кивнула: — Завтра займемся маслами.
— Да, мэм, — хором произнесли экономка и две горничные.
Оставив их продолжать работу, Катриона направилась в общую гостиную. Через лабиринт коридоров она добралась до узкой галереи, которая вела в главное крыло здания.
Окна галереи выходили на подъездную аллею. Возле одного из них стоял Ричард, глядя на зимний пейзаж. Услышав шаги, он оглянулся, а затем повернулся к ней с таким видом, словно собирался преградить ей путь.
Катриона вздернула подбородок и прибавила шагу. Однако странное напряжение — нечто вроде чувственной реакции на его присутствие — заставило ее замедлить шаги и остановиться на расстоянии целого ярда от него.
Она не решалась подойти ближе, не уверенная, что устоит перед жгучим желанием коснуться Ричарда. Итак, она застыла, устремив на него бесстрастный взгляд.
Он смотрел на нее с таким же непроницаемым выражением.
Напряжение росло. Катриону обдало жаром, горло сдавило, но она не уступала, молясь, чтобы он не заметил ее состояние.
— Я подумал, — вымолвил наконец Ричард, — вы не откажетесь прогуляться? — Тон его не оставлял сомнений, что он хотел бы остаться с ней наедине и попытаться разобраться в происходящем. — Скажем, в оранжерее — за неимением выбора.
То, что она готова согласиться, до смерти перепугало Катриону.
— Э-э… пожалуй, не стоит, — чопорно произнесла она, постаравшись смягчить отказ улыбкой. — Мне нужно навестить Мег. Она плохо себя чувствует.
— Разве Алгария не может заняться ею?
Увидев его раздражение, Катриона едва сдержала усмешку.
— Мег предпочитает мое общество.
Ричард поджал губы.
— Я тоже.
Катриона невольно улыбнулась:
— Мег больна… в отличие от вас. — Она двинулась дальше.
— Откуда вам знать? — Сунув руки в карманы брюк, он лениво зашагал рядом.
Катриона настороженно покосилась на него.
— Вы здоровы.
Ричард скептически выгнул бровь.
— Вам достаточно одного взгляда, чтобы прийти к такому выводу?
— Как правило. Что же касается вас, — она посмотрела на него, — у вас сильная аура и нет и намека на болезнь.
Секунду он вглядывался ей в глаза, затем усмехнулся.
— Может, закончив с Мег, вы исследуете мою ауру более детально? … Губы Катриона дрогнули, но она сдержала улыбку.
— Наверное, на вас действует погода. Это естественно. — Она указала на унылый пейзаж за окнами.
Ричард проследил за ее рукой, но, судя по его рассеянному виду, мысли его были заняты другим. Они остановились у лестницы. Поднявшись на ступеньку, Катриона повернулась к нему лицом.
— Мне бы стало легче, — заметил Ричард, встретившись с ней взглядом, — если бы…
Он умолк и уставился на нее: желание, осязаемое и горячее, словно ветер пустыни, захлестнуло их. Вцепившись в перила, Катриона старалась сохранить на лице маску невозмутимости.
Ричард тряхнул головой и отвел глаза.
— Впрочем, не важно.
Более потрясенная, чем могла предположить, Катриона слабо улыбнулась:
— Может быть, позже…
Он кивнул:
— Хорошо.
Однако вопреки благим намерениям Катрионы позже не получилось. Выяснилось, что она нужна не только Мег, но еще и детям, и даже Мэри, отличавшейся завидным здоровьем. Сказывалось напряжение, царившее в доме после оглашения чудовищного завещания Шеймуса.
За весь день она была предоставлена себе не более получаса — когда переодевалась к обеду. Явно недостаточно, чтобы осмыслить все сложности и хитросплетения, к которым неожиданно привел ее, казалось бы, простой план. Натягивая в спешке платье, расчесывая волосы и заплетая косы, Катриона лихорадочно соображала, пытаясь оценить положение, в которое попала.
По первоначальному замыслу, все оставшиеся дни ей следовало избегать Ричарда, не давая ему ни малейшего повода отложить свой отъезд. Держаться холодно и отчужденно и, дождавшись, когда он откажется от предложения Шеймуса и отбудет в Лондон, отправиться в долину. Увозя с собой его ребенка.
Таков был план, если бы не одно крошечное упущение, которое следовало исправить. Ричард помнил о минувшей ночи, причем достаточно, чтобы испытывать беспокойство. Катриона не допускала и мысли, что ее махинации каким-либо образом скажутся на нем.
Необходимо было что-то предпринять.
Она начала с того, что, спускаясь к обеду, как всегда, позже остальных, добавила в роковой графин несколько капель другого зелья, которое должно было избавить его от дальнейших «сновидений».
Второй ее поступок состоял в том, что она осталась на месте, а не кинулась прочь, когда Ричард, войдя в гостиную, направился прямо к ней.
Стоявшая рядом Алгария напряглась, но Катриона знаком велела ей уйти. Та с явной неохотой удалилась, не потрудившись ответить на небрежный кивок Ричарда.
— Где вы, к дьяволу, пропадали?
Глаза Катрионы удивленно распахнулись.
— Успокаивала Мег, лечила детей — всех шестерых, — приготовила лекарство для Мэри, затем помогла Мег встать с постели, проверила, как там дети… — Она махнула рукой. — Словом, не заметила, как пролетел день.
Ричард прищурился.
— Я рассчитывал, что мы увидимся после завтрака.
Катриона бросила на него извиняющийся взгляд. Усмехнувшись про себя, Ричард хмуро уставился на остальную компанию. Он проторчал весь день — показавшийся ему самым длинным в жизни — в библиотеке и бильярдной, терзаясь своей неожиданной уязвимостью и не чая избавиться от нее.
Вот и теперь, стоя рядом с Катрионой, он буквально ощущал, как ее обнаженное тело прижимается к нему. Его бросило в жар. Если накануне се способность возбуждать его представляла собой проблему, то теперь она превратилось в настоящую угрозу.
— Я хотел бы поговорить с вами.
О чем, Ричард и сам не знал. Но жаждал выяснить, чувствует ли она то же, что и он, — неприкрытое вожделение, раскалявшее воздух между ними. Он искоса наблюдал за Катрионой, но не обнаружил в ее поведении ничего осо-бенного. Она спокойно смотрела на него, не проявляя никаких признаков смущения или беспокойства.