— Табита? — Один из мальчиков, оторвавшись от компании, бросился к лестнице. — Где она?
— Ну… — Катриона в смятении попятилась, когда все юные наездники ринулись вверх по лестнице. — Как раз это я и пытаюсь выяснить.
За учениками последовал учитель. Огромный чердак словно сжался в размерах, когда Ричард ступил на широкие половицы. Прижавшись к стене из сена, Катриона махнула в глубь чердака.
— Она где-то там. Нужно найти ее и забрать котят на кухню, иначе они замерзнут.
Дети не нуждались в дальнейших указаниях. Они с воодушевлением бросились врассыпную, кувыркаясь в сене и выкрикивая имя кошки, которая была всеобщей любимицей.
Оставшись наедине с их учителем, Катриона бросила на него быстрый взгляд.
— Кое-где я уже поискала.
— Они ее найдут. — При звуках яростного чихания Ричард приподнял брови. — Если не уморят себя от усердия. — Помолчав, он поинтересовался: — Ты давно здесь?
Катриона небрежно повела плечами, избегая его взгляда.
— Несколько минут. — Она указала в дальний конец чердака. — Я была там.
— А-а. — Подойдя к ней, он без предупреждения сгреб ее в объятия и поцеловал.
Задохнувшаяся Катриона удивленно моргнула.
— С чего это?
— Не удержался. — Он снова склонился к ней, но Катриона уперлась ему в грудь.
— Дети, — прошипела она.
— Они заняты, — ответил Ричард и приник к ее губам.
— Таби! Таби!
Радостный вопль, раздавшийся откуда-то из угла, сорвал с места всех детей. Никто из них не оглянулся и не увидел, как их хозяйка, возбужденная и раскрасневшаяся, вырывалась из рук своего супруга. Никто не заметил понимающей усмешки на его губах.
Стараясь не обращать внимания на его самодовольный вид, Катриона поспешила за детьми.
Пятеро крохотных дрожащих котят трогательно жались к боку своей ослабевшей матери. Детские руки с готовностью уложили все семейство в корзину и торжественно пронесли по чердаку. Ричард внес свой вклад в спасательную операцию, спустив корзину по лестнице в амбар, где ее передали на попечение объекта ревности Катрионы. Девочка осторожно двинулась через двор в окружении ребятишек, которые, сбившись в кучку, прикрывали кошку и ее выводок от кружившегося в воздухе снега.
Сумерки уже сгустились, когда они вышли из амбара. Ричард закрыл дверь и, запахнув на Катрионе плащ, обнял ее за плечи.
Они двинулись следом за детьми.
— Надеюсь, котята выживут. Они совсем продрогли. Думаю, немного теплого молока им не повредит. Надо попросить кухарку…
Она без умолку болтала, не решаясь встретиться с ним взглядом. Улыбнувшись снежному вихрю, Ричард крепче обнял жену, защищая от порывов ветра, и повел ее к дому.
Ричард не знал, что разбудило его — но определенно не шаги Катрионы, ступавшей бесшумно, как привидение. Скорее подсознательное ощущение, что ее нет рядом, в их постели, где ей полагалось находиться.
Лежа под теплым одеялом и ощущая приятную истому во всем теле, он приподнял голову и увидел жену. Она расхаживала перед камином, скрестив руки на груди.
Огонь в камине погас, и только мерцание углей освещало комнату. В спящем доме царила тишина.
Катриона хмурилась. Ричард наблюдал, как она мечется по комнате, покусывая губы, чего он никогда за ней не замечал.
— В чем дело?
Резко остановившись, она бросила на него обеспокоенный взгляд. Пауза затянулась, и Ричард понял, что не получит ответа на свой вопрос.
— Прости. Не хотела будить тебя. — Поколебавшись, она подошла к кровати. — Спи.
Ричард приподнялся, опираясь на локоть.
— Не могу, пока ты бродишь как неприкаянная. — Теперь, когда она подошла ближе, он почти физически ощутил тревогу, сменившую ее обычную безмятежность. — Что случилось?
Катриона вздохнула и сбросила халат.
— Ничего особенного. — Не признаваться же ему, что она не спит ночами, размышляя об улучшении породы скота.
Не стоит морочить ему голову своими проблемами. Услышав его голос, Катриона ощутила инстинктивный порыв рассказать обо всем, переложить часть забот на широкие плечи мужа — разделить с ним свое бремя. Но… в глубине ее сознания притаилось убеждение, что обратиться к Ричарду было бы ошибкой. По множеству причин.
Попросив у него совета, она привлекла бы его к управлению долиной, что в конечном итоге пошло бы во вред им обоим. Слишком тонкая грань пролегает между мудрым советом и принятием окончательного решения, а, по мнению Катрионы, властные мужчины с сильным характером не видят особой разницы между этими понятиями.
Едва ли Ричард представляет собой исключение. К тому же, если он собирается в Лондон, нет смысла превращать его в личного советника. Лучше держать на расстоянии — по крайней мере в хозяйственных вопросах. Нельзя полагаться на человека, готового в любой момент отбыть в неизвестном направлении.
И хотя Ричард неоднократно заверял, что не заставит ее покинуть долину, он никогда не обещал, что останется сам.
Как ни велика была ее нужда в твердом плече, на которое можно опереться, Катриона не могла позволить себе
подобной зависимости. В конечном счете ответственность за долину лежит на ней.
Принужденно улыбнувшись, она скользнула под одеяло.
— Хозяйственные дела.
После некоторого колебания Ричард привлек ее к себе. Положив голову ему на грудь, Катриона заставила себя расслабиться и забыть на время о своих проблемах.
До тех пор, пока не сможет справиться с ними сама.
На следующее утро, расхаживая по своему кабинету, Катриона бранила себя за глупость и нелепые сантименты.
Она так и не решила, как быть с разведением скота, и совет Ричарда пришелся бы кстати.
В свете дня соображения, помешавшие ей обратиться к мужу ночью, казались несущественными и уж точно не настолько весомыми, чтобы действовать вопреки здравому смыслу. Подобная чувствительность была совсем не в ее духе.
Катриона нуждалась в помощи и имела все основания полагать, что Ричард в состоянии ей помочь. Еще в Макинери-Хаусе он поразил ее своими познаниями в сельском хозяйстве и управлении поместьем. Пренебрегать его опытом было в высшей степени неразумно.
Уставившись себе под ноги, она круто развернулась, продолжая вышагивать по комнате.
Ричард ни единым словом не обмолвился об отъезде. Из его поведения никак не следовало, что он вынашивает планы все бросить и умчаться в Лондон в погоне за развлечениями. Напротив, он вел себя так, словно собирался остаться в замке и оказывать ей всяческую поддержку.
И если, вынудив его принять участие в ведении хозяйства, она крепче привяжет его к долине — и к себе, — значит, так тому и быть.