Э.».
На следующий день Эмили, Доркас и Арния под охраной Маллинса, Бистера и Мукту отправились на рынок, чтобы запастись необходимым на время путешествия в Тунис. Они на удивление быстро справились со своей задачей и были уже в нескольких шагах от гостиницы, когда Доркас, обходя дорожную яму, столкнулась с арабом, идущим в противоположном направлении.
— О, простите! — выпалила она. К счастью, оба остались на ногах. Доркас кивнула мужчине и уже хотела догнать Эмили, но та, услышав восклицание на английском, остановилась и оглянулась.
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как араб развернулся, уставился на Доркас и, зарычав, набросился на нее.
Эмили едва успела схватить Доркас за руку и дернуть на себя. Только сейчас она заметила черный тюрбан под капюшоном арабского плаща. Увидела кинжал в руках и кровь на лезвии. Увидела, как тот снова размахнулся…
— Мукту! — отчаянно завопила она.
Гигант пуштун уже был рядом и схватился с противником как раз в тот момент, когда из толпы выступили еще двое.
— Уходите! — прошипела Арния. — Ведите ее в дом! Она ранена!
Бистер и Маллинс схватились с двумя другими «кобрами». Эмили попыталась рассмотреть, что творится с ее людьми, но Арния поймала ее и подтолкнула к калитке гостиницы.
— Предоставьте это нам. — В ее руке появился смертоносный клинок. — Идите!
Эмили повиновалась. Ее горничная дрожала, но все же, глотнув воздуха, немного собралась с силами.
Они были почти у калитки, когда она распахнулась. Из дома выбежали Гарет, Джимми и Уотсон. Гарет приостановился, чтобы схватить Эмили за руку.
— Все в порядке, — заверила та. — Идите туда! Там трое…
Гарет кивнул и побежал на крики.
Эмили дотащила Доркас до общей комнаты, усадила и увидела лежавшую на столе саблю Гарета.
— Оставайтесь здесь, — велела она Доркас. — Я сейчас вернусь.
Она схватила саблю, оттягивавшую руку, и поспешила к калитке. Но тут во дворе появилась Арния в сопровождении Уотсона и Джимми, несущих корзины с продуктами. За ними последовал Бистер с мешком. Увидев Эмили с саблей в руке, он коротко приказал:
— Отдайте мне это и возьмите мешок.
Эмили попыталась возразить, но он добавил:
— Майор не хотел бы, чтобы вы были там.
Вероятно, в этом есть смысл. Эмили взяла мешок и отдала ему саблю.
— Что происходит?
Бистер встретился с ней взглядом, поколебался и пробормотал:
— Все трое мертвы. Придется быстро избавиться от трупов, прежде чем дружки станут их искать. А саблю я возьму… на всякий случай.
Кивнув, он вышел и закрыл за собой калитку. Эмили деловито махнула рукой.
— Идемте все, нужно разобрать покупки.
Что еще она могла? Только продолжить начатое. И заняться повседневными делами.
Гарет вернулся через полчаса и увидел, как Эмили хлопочет над впавшей в истерику Доркас. Горничная с белым, как простыня, лицом сидела у стола, а Эмили, присев на корточки, старательно бинтовала длинный порез на ее руке. Гарет услышал, как она ободряюще бормочет:
— Правда, вот увидите сами. Все будет хорошо. Нам не повезло в том, что вы столкнулись с «коброй». Будь на его месте кто-то другой, наверняка не обратил бы внимания на английскую фразу. Не виноваты же вы в том, что он не смотрел, куда идет!
Услышав шаги, обе повернулись.
— Все в порядке? — выпалила Эмили. Сама она изо всех сил пыталась успокоить горничную, но глаза ее были широко раскрыты, а в зеленовато-карих глубинах застыло потрясение.
Гарет опустился на стул.
— Они мертвы и никому не доложат, что мы скрываемся здесь. Неподалеку отсюда есть глубокая закрытая канава. Мы спрятали тела там. Мукту, Бистер и Маллинс отправились на разведку. Посмотреть, что творится в округе. Они придут, как только стемнеет.
Эмили широко улыбнулась и погладила Доркас по руке.
— Видите? Все под контролем!
«4 ноября 1822 года.
Перед ужином.
Моя комната в гостинице.
Дорогой дневник!
Писать почти нечего. Разве что о напряжении, владеющем всеми нами. Конечно, Александрия — легендарный древний город, однако мне почти не удалось его посмотреть. После нашего вчерашнего похода на рынок мы стараемся не выходить на улицу, и Гарет поставил на крыше двух часовых.
Только Гарет и Мукту выходят, чтобы патрулировать окружающие улицы. Пока все тихо, но по городу шныряет слишком много фанатиков, и успокаиваться никак нельзя. И развитие наших с Гаретом отношений в атмосфере такой опасности вряд ли возможно. Я не спрашивала, но надеюсь, что шебека достаточно большое судно, в котором мы все разместимся с удобствами, и мы с Гаретом сумеем уединиться, чтобы он мог продолжить ухаживать за мной.
Но пока мы заперты в Александрии, ничего не остается, кроме как ждать.
Э.».
Они оставили гостиницу на рассвете и спокойно добрались до пристани. Маллинса осенила блестящая мысль поменять солидные английские сундуки на простые деревянные, тоже крепкие, но арабские, лежавшие в кладовой Джемала. Все поняли преимущества маскировки и постарались исключить любой намек на Англию и даже Европу. Люди, прибывшие ранним утром на пристань, где множество кораблей уже готовилось отчалить с приливом, были совершенно неотличимы от многих других пассажиров.
Гарет в арабском тюрбане, край которого, к счастью, почти закрывал лицо, неспешно вел их по причалу. Судя по осанке, он вполне мог владеть небольшим королевством в одной из арабских стран.
Остальные следовали за ним в привычном порядке. Когда он остановился у сходней и поздоровался с капитаном, Эмили поспешно оглядела судно и едва не застонала.
Шебека была меньше шхуны. Палуба завалена товарами. Как же они здесь поместятся?
Этот вопрос продолжал мучить ее, пока капитан говорил с Гаретом, после чего пригласил их на борт.
Там все страхи Эмили подтвердились. Женщин быстро препроводили вниз, в единственную каюту на корме, где с трудом поместились три морские койки-гамака.
Почти сразу же внесли багаж, после чего места осталось ровно столько, чтобы можно было пройти от двери к койкам и крошечному иллюминатору. Когда дверь закрылась, Эмили с трудом стянула бурку и снова огляделась. Но…
— Да здесь даже сесть негде!
Восклицание, пронизанное раздражением и праведным гневом, эхом отдалось в ее голове. Доркас нахмурилась. Арния что-то сердито пробормотала.
Суденышко покачнулось. Эмили едва успела схватиться за дверную раму, но, поняв, что шебека подняла якорь, цепляясь за койки, побрела к иллюминатору. И увидела, как пристань быстро исчезает из виду.