Она не могла насытиться им. Майклом. Надежной реальностью его силы, скульптурно мужественных форм, их ощущением и созерцанием. Гладя, обводя, она сопровождала каждое касание ласками губ, снова опустившись на колени, покрывая поцелуями стрелку пружинистых волос, идущих по центру его тела и спускавшихся ниже впадинки пупка к тому месту, где чуть покачивалось гордое мужское достоинство, ожидавшее ее наслаждения. Ее внимания.
Взяв его ладонями, она почти ожидала, что Майкл остановит ее, и в своем возбуждении едва заметила легкое прикосновение пальцев к своим волосам. Еще мгновение – и его пальцы запутались в непокорных завитках.
Поглощенная изучением по-детски нежной кожи, широких, пульсирующих вен, багровой бархатистой головки, она задыхалась от настойчивого биения крови в висках, желания, медленно окутывавшего их с каждой лаской.
Рано или поздно оно захватит их, увлечет в уже знакомый водоворот страсти, но пока что…
Майкл в самых смелых мечтах не мог представить, что она возьмет его в рот… не думал, что знает о таком…
Он запрокинул голову, отчаянно вцепившись в ее волосы. Она продолжала сосать, и у него потемнело в глазах. Больше ему не о чем было думать, нечего было хотеть. Все чувства и ощущения сосредоточились в той его части, которая так ее занимала, которой она так властно завладела. Она лизала, легонько проводила языком по всей длине, он только стонал, закрыв глаза. В голове не было ни единой мысли. И если чуть раньше плоть его поднялась и набухла, теперь же попросту ныла. Настоятельная потребность вонзиться в жаркую, гостеприимную пещерку ее рта была почти непреодолимой; только убеждение, что не следует давать ей дальнейших подсказок, особенно в этом направлении, еще удерживало его.
Но тут ее руки скользнули к его ягодицам, чуть сжали, потом еще сильнее, стоило ей глубже втянуть его в себя. На мгновение Майклу показалось, что он цепляется ногтями за край света. Пришлось с тяжелым вздохом взять ее голову ладонями.
– Довольно, – проскрежетал он, не узнавая собственного голоса.
Кэро неохотно послушалась и, отстранившись, одним гибким движением поднялась на ноги. На губах играла колдовская улыбка. Серебристое сияние в глазах обещало часы чувственной пытки. И прежде чем он успел подкрепить себя еще одним вздохом, она толкнула его в грудь и показала на кушетку.
– Ложись.
Он сел, вопросительно глядя на нее. Она надавила ему на плечи.
– Немедленно на спину.
Подавив очередной стон, он подчинился. Она встала на колени, приподнялась, оседлала его бедра. Кушетка имела классические формы: немного шире шезлонга, приподнятое изголовье, но никаких подлокотников. Идеально подходит для их целей и намерений. Ничем не хуже настоящей кровати.
Кэро спустилась на него, кокетливо вильнула попкой, подалась вперед, погладила его по щеке и поцеловала. Доведя до умопомрачения.
Он и не подозревал, что в ней есть эта чертовщинка. Что она, как ни одна женщина, смогла так безоговорочно завладеть его чувствами, волей, душой.
Она пыталась и сумела добиться своего: он лишился рассудка, и в голове вертелась единственная мысль – погрузиться в это ослепительное тело.
От нее шли волны жара, соблазнительно близкие и все еще недосягаемые. Пока что, предугадывая ее желания, он не смел поднять руки. Но скоро, не выдержав, провел ладонями по ее спине, погладил бедра, слегка сжал в безмолвной мольбе. Она не сдвинулась с места, только вальяжно повела плечами, лаская его торс маленькими грудями, дразня тугими бутонами сосков.
– Ради Бога, – охнул он, – смилуйся надо мной.
Она молча смотрела ему в глаза, одной рукой гладя щеку, прежде чем, наклонившись, впиться в губы и чуть сместить бедра.
Голова Майкла кружилась от облегчения. Словно развязался тутой узел, сжимавший его грудь, когда слились две плоти: мужская и женская.
Он попытался протянуть руку, устроиться поудобнее, проникнуть еще глубже, но она уже все поняла, чуть приподнялась и снова опустилась, принимая его в себя, окружив влажным теплом, заключив в самые интимные объятия, которые ему когда-либо приходилось ощущать.
Кэро закрыла глаза, блаженно наслаждаясь каждой секундой собственной смелости и его медленным вторжением.
Боже! Какой радости она была лишена все эти годы!
Мысль об этом не оставляла ее; она снова сжала внутренние мышцы, шевельнулась, и мысль растаяла.
Как она и подозревала, ей еще многому нужно учиться, много узнать, почувствовать. Эта позиция была новой для нее, и Кэро сейчас главная. Это она управляет им и собой.
Сначала она просто поднималась и медленно опускалась, потом захотела чего-то иного. Повела бедрами, стала двигаться чуть резче.
Ощущая, как внутренняя сила пробуждается, растет, наполняя их обоих.
Она приоткрыла глаза, взглянула на него из-под ресниц. На твердое и куда более мощное тело, вбиравшее, впитывающее удовольствие. То самое, что светилось сейчас в его лице.
Его руки неподвижно лежали на ее бедрах, позволяя ей делать с ним все, что угодно. Взять его и отдать себя. Как могла только она одна.
Кэро испытывала неизмеримую благодарность к этому человеку.
И словно почувствовав это, он положил ладонь ей на затылок, притянул вниз и обжег губами губы.
Поймал ее в сладкий капкан. Запутал в паутине страсти, которая воспламенялась все жарче с каждым прикосновением – языка к языку, с каждым тихим вздохом. Наполняла их безумным желанием двигаться быстрее и сгореть в огне страсти.
Он рванулся вверх, опершись на локоть, распластав ладонь по ее спине, держа ее близко, задевая грудью груди, и в противовес ее раскачивавшемуся ритму резко вонзился в нее. Раз. Другой. Третий. Сильнее. Выше. Глубже. Быстрее.
Пока она, кружась, не полетела в бездонное пространство. Пока все мысли и чувства не поглотил водоворот.
Осколки ощущений вонзались в нее, раня раскаленным наслаждением. Она горела, таяла, распадалась на части, познавая экстаз.
Майкл схватил ее, развернул и лег сверху. Рывком раздвинул бедра и ворвался в нее.
Сейчас она была открыта, беззащитна, уязвима и принадлежала ему.
Он брал и брал ее, мощно вонзаясь в пульсирующее тело. Вновь возбуждая взаимное желание. Глаза Кэро заблестели. Выражение изумления, неподдельного и нескрываемого, промелькнуло на лице. Она подхватила его ритм и, целуя в губы, одновременно ускоряла движения. Древняя, как мир, дуэль мужчины и женщины… Она и не подозревала, что в ее теле кроется столько сил. И эти силы она использовала, чтобы не столько бросить вызов, сколько обольщать. Убедить его идти дальше, быть жестче, проникая глубже, соединиться в едином порыве.
И он понял. В этот раз они испытали нечто такое, что бывает, наверное, раз в жизни: задыхающийся, лихорадочный, отчаянный подъем к экстазу, более мощному, глубокому и изысканному, чем оба могли себе представить. Их глаза встретились, прежде чем поднявшийся девятый вал завертел обоих и унес из этого мира.