Она вышла из игры. Сознавать это было больно, но она справится.
Поэтому Прис сохраняла самое жизнерадостное выражение лица и ободряюще улыбалась каждый раз, когда Диллон смотрел в ее сторону.
Появившийся в этот момент Деймон остановился рядом с Диллоном, осушил бокал шампанского и объявил:
– Это я рассказал управляющим.
Диллон молча смотрел на него. Деймон чуть заметно улыбнулся.
– Ты следил за Кромарти и Харкнессом, но понятия не имел, сколько людей, кроме тебя, делали то же самое, сколько подозрений они вызвали у окружающих своим странным поведением. Поэтому дальше держать управляющих в неведении было просто невозможно. Кромарти едва держался на ногах, а у Харкнесса был такой вид, словно его огрели по голове. Все, у кого осталось хоть немного сообразительности, понимали, что произошло нечто экстраординарное.
Стоило мне появиться, как управляющие буквально набросились на меня и были счастливы услышать всю историю. Конечно, как честно признался Шелдрейк, они не хотели бы ничего знать, если бы твой план не сработал, но поскольку все обошлось… по крайней мере эту историю можно представить в самом выгодном свете. – Деймон пожал плечами. – Собственно, я предпочел, чтобы они вообще промолчали, но надеяться на чудеса смысла нет.
– Если я что и узнал из короткого пребывания в Ньюмаркете, – фыркнул Барнаби, – так это то, что все держится на разговорах. Сплетни, информация, предположения. Без этого ничего бы не сработало.
Деймон и Диллон дружно рассмеялись.
Прис краем уха прислушивалась к беседе. Она понимала, что Диллон прав: чем меньше людей знают об их плане – не важно, удавшемся или нет, – тем лучше. Однако неясно, почему Деймон посчитал необходимым объясниться с управляющими, от которых трудно ожидать сохранения тайны. Должно быть, у Деймона были на это веские причины, но какие? Что, по его мнению, важнее секретности, которую пытался соблюдать Диллон?
Все были счастливы, все были на седьмом небе, но Прис ^терзалась нерешенным вопросом. Наверное, следует попозже узнать у Диллона…
Она вдруг тихо охнула и нахмурилась.
Позже? Когда? Сегодня вечером?
Последние три ночи он не появлялся в летнем домике: наверное, был слишком занят их общими планами. Но теперь все кончено, и они торжествуют. Придет ли он сегодня, чтобы отпраздновать победу наедине с ней?
Сообразив, что подошедшая Флик о чем-то ее спрашивает, она с трудом вернулась в настоящее и вынудила себя слушать.
– Я уже все решила. – Флик оперлась на руку мужа и лукаво сверкнула голубыми глазами. – И ты сам знаешь, что согласишься, сколько бы ни жаловался и ни ворчал.
Все обернулись в сторону приближавшейся парочки: Аделаида под руку с Расом.
– А вот и он, – обрадовалась Флик и подтолкнула Деймона локтем. Тот обреченно вздохнул, улыбнулся и подошел к Расу.
– Моя жена просила передать: мы уже давно подумываем нанять помощника тренера и хотим предложить это место вам.
Лицо Раса вытянулось, он тихо ахнул.
– Для меня это большая честь, конечно, я согласен! – с энтузиазмом завопил он, стискивая протянутую руку Деймона.
Видя, в каком восторге пребывает брат, Прис снова ощутила неожиданную боль. Как она может завидовать тому, что Рас наконец получает все… все, о чем мечтал?!
В ужасе от собственной подлости она постаралась как можно глубже похоронить столь неестественные эмоции и улыбнулась еще ослепительнее:
– Как замечательно!
Рас порывисто обнял Аделаиду. Та взвизгнула, он мгновенно разжал руки и повернулся к сестре. Прис бросилась ему на шею и воспользовалась моментом, чтобы прошептать:
– Даже папа поймет, какая это честь!
Рас плотно сжал губы, тоже обнял сестру, но тут же отстранился и повернулся к Флик:
– Вы об этом не пожалеете. Можете нагружать меня заданиями с утра до вечера. Для меня огромная радость работать с вами.
Прис слушала несвязную болтовню брата и остро ощущала его счастье.
Аделаида тихонько подвинулась к ней поближе. Она тоже наблюдала за Расом.
– Как хорошо… ведь именно это ему и нужно, верно? Прис покорно кивнула.
– Как по-твоему, ваш отец…
Она словно прочитала мысли Прис.
– Я сделаю все возможное, чтобы он понял, какую честь оказали Расу. Какое положение он займет. Отец никогда не рассматривал увлечение Раса с такой точки зрения.
– Знаю, – с мрачной решимостью бросила Аделаида. – Ему давно пора открыть глаза.
– Юджиния нам поможет.
Прис оглянулась на тетку, все еще сидевшую рядом с генералом… Внезапно что-то сообразив, девушка присмотрелась внимательнее, отметила теплую улыбку Юджинии и мягкий одобрительный свет в глазах генерала…
Прис ошеломленно уставилась на Диллона. Неужели только она до такой степени слепа?!
– Собственно говоря, я подумывала…
Взгляд Аделаиды тоже был устремлен на Юджинию и генерала.
– Тетя Юджиния прекрасно проводила здесь время. Думаю, что после того, как мы поедем в Лондон, она захочет снова навестить Раса. Он ее любимый племянник, и ей захочется узнать, как он здесь живет.
Прис невольно улыбнулась. Аделаида в отличие от нее сразу поняла, в чем дело. Прис сжала ее руку.
– Думаю, это вполне вероятно. Мало того…
Она осеклась, Аделаида вопросительно уставилась на нее:
– Что именно? Продолжай.
Но Прис упрямо покачала головой:
– Не важно.
Она едва не проговорилась, что тоже будет счастлива вернуться в Ньюмаркет, но вовремя опомнилась. Она и Диллон ничуть не походят на Аделаиду и Раса, не говоря уже о Юджинии и генерале, чьи отношения скорее напоминали нежную дружбу, чем страсть.
Она снова посмотрела на Диллона. Рас, Флик и Деймон горячо обсуждали лошадей; Аделаида молча слушала. Диллон и Барнаби о чем-то шептались: наверняка строили планы, как лучше вытянуть сведения из Кромарти и Харкнесса.
Прис огляделась, увидела улыбающиеся лица, ощутила радость от достигнутого, атмосферу торжества, все еще царившую в комнате.
Все получилось как нельзя лучше: Господь ответил на их молитвы.
Все они рисковали и получили больше, чем просили. Но Диллон и Барнаби все еще не удовлетворены. Им предстоит сорвать маску с гнусного мистера Икс.
Что же до нее…
Прис вспомнила цель своего приезда в Ньюмаркет. Она нашла Раса, помогла освободить его из капкана, в который он попал, и теперь счастлива видеть, что он добился успеха в области, столь для него важной. Это наверняка поможет его примирению с отцом, и семья, как прежде, будет едина. И все в ее жизни хорошо.