– Нам известно только то, – согласилась с ним Аманда, – что он имел возможность это сделать.
– Во всех случаях, – вздохнул Мартин, – и с Сарой, и с Бакстоном, и с Реджи, Эдвард имел возможность совершить убийство и обладал информацией. Однако, пока у нас нет доказательств, нам придется держать свою точку зрения при себе.
Реджи за спиной у Мартина повернулся к Аманде, как всегда устроившейся на кушетке, и состроил рожу.
– Тот, кого ты видел, мог быть Эдвардом? – шепотом спросила она у Реджи.
– Да, черт побери! – прошептал он в ответ. – Я же сказал, что он походил на Декстера. Я знал, что это не Люк, так как ночью его волосы выглядят черными. Если бы Декстера не было рядом, я бы сказал, что видел Эдварда. – Реджи покосился на Мартина. – К сожалению, это не является доказательством.
Люк приехал, когда часы били четыре. Увидев лицо Мартина, он с порога спросил:
– Что?
Мартин пересказал то, что удалось выяснить у Амелии.
После Мартина эстафету приняла Аманда и поделилась с ним своими соображениями насчет противоречия в поведении Эдварда:
– Тот образ, который он постоянно рисует, фальшивка. Он отнюдь недобрый и заботливый брат и не честный джентльмен с высокими моральными принципами.
Пока она говорила, Люк, сидевший в кресле, внимательно смотрел на нее. Он был бледен, однако его лицо оставалось бесстрастным. Когда Аманда закончила, он перевел взгляд на Мартина и тяжело вздохнул:
– Я все еще помню Сару. – Он на мгновение прикрыл глаза. – Да, я могу поверить, что Эдвард на это способен.
Мартин, который меньше всего ожидал это услышать, был потрясен.
– Как?.. – Он подошел к нему. – Ты уверен?
– В том, что он это сделал? Нет. В том, что он на это способен, – да. Я знаю его – настоящего Эдварда – значительно лучше, чем любой из вас. Все, что говорила Аманда, правда. Образ, который Эдвард представляет свету, кардинально отличается от того, что есть на самом деле. И это проявилось в нем давно. – Люк нервно одернул рукава. – Я часто спрашивал себя, что это – зависть? Потому что мы с тобой всегда были… лучше, сильнее. А Эдвард никак не мог дотянуться до нужного уровня, даже если его судили по его же собственным меркам. Когда ему было семь, он мучил нашу кошку. Я спас ее, унес прочь. Папе ничего не рассказал и попытался объяснить Эдварду, что он поступает плохо. А он ничего не понял, ни тогда, ни потом. Возможно, ты не слышал, – обратился он к Мартину, – но у Эдварда были проблемы в школе – из-за издевательств над товарищами и грубости. Когда он приезжал домой, мы почти не общались. Он знал, что я не одобряю его, и делал все, чтобы я ничего не узнал. В конечном итоге у него сложился собственный взгляд на жизнь: мы – кучка избранных, титулованные и богатые – имеем значение, а все остальные, кто ниже по происхождению, существуют на свете исключительно ради нашего удобства. – Помолчав, он добавил: – Слуги ненавидят его. Если бы не мама и девочки, они сбежали бы от него. Так мог он изнасиловать Сару, убить Бакстона и промолчать, когда обвинили тебя, того, кому он всегда завидовал? Мог он стрелять в Реджи, думая, что это ты? Да. Если он один раз допустил, чтобы вместо него вину возложили на тебя, уверен, он не колеблясь допустит это и в другой раз.
Мартин обошел кушетку, сел рядом с Амандой, откинулся на спинку и устремил взгляд в потолок. Он довольно долго молчал и только качал головой.
– И все равно у нас нет доказательств, – наконец сказал он.
– Остается вытянуть признание из Эдварда, вот только не знаю как. Он умен, хитер и расчетлив, в его жилах течет не кровь, а ледяная вода, поэтому без толку взывать к его чести – мы зря потеряем время, для него не существует такого понятия.
В голосе Люка звучала горечь, которая красноречиво говорила о его чувствах: он пытался перевоспитать брата и потерпел крах. Аманда наблюдала за ним и спрашивала себя, смирится ли он с тем, что Эдварда придется отдать под суд.
Его дальнейшие слова дали ей ответ:
– Мы должны воспринимать все это как вызов нашей сообразительности – мы редко терпели неудачи, а в тех случаях, когда мы тщательно обдумывали решение проблемы, успех нам сопутствовал всегда.
– Ты прав, – грустно усмехаясь, сказал Мартин. – Это действительно испытание – доказать вину Эдварда. Но ведь должен быть способ – он наверняка есть!
– Как он ехал на север? – спросил Люк у Реджи.
– Вероятно, через Ноттингем.
Они еще некоторое время обсуждали Эдварда, пытаясь представить, как он действовал, и предположить, где можно раздобыть доказательства – что-нибудь, что поможет им вывести его на чистую воду. Джулс принес бутерброды и графины с вином, и, было решено подкрепиться.
– Это нас ни к чему не приведет, – поев, заявил Мартин. – Даже если мы докажем, что он там был, это ничего не даст. Мы не сможем доказать, что именно он нажал на спусковой крючок. Но даже если бы это у нас получилось, мы не смогли бы связать недавнее его преступление с Сарой и Бакстоном.
– Я хочу, чтобы он заплатил главным образом за Сару, – мрачно глядя перед собой, проговорил Люк. – С того случая все и началось. – Он вздохнул. – Если бы она хоть что-нибудь рассказала, поделилась с няней…
– Миссис Крокетт заверила меня, что она ничего не сказала, – покачал головой Мартин. – Она не забыла бы.
– Стойте! – воскликнула Аманда. – Есть!
– Что? Сара не оставила никакого ключа к разгадке.
– Да, но об этом знают только четверо: мы и миссис Крокетт.
– Ты предлагаешь сфабриковать…
– Не совсем, – не дала себя сбить Аманда. – Выслушайте меня. Для всех, кто находится за пределами этой комнаты, события выглядят так. – Она на мгновение замолчала, лихорадочно обдумывая последние детали. – Мартин попросил моей руки. Из этого следует, что он должен расследовать причины давнего скандала. Для этого он впервые за много лет поехал в Хадерсейдж, побывал на месте преступления, расспросил тех, кто что-то помнит. Убийца знает, что Мартин там был, так что все складывается удачно.
Среди тех, с кем говорил Мартин, была миссис Крокетт. Предположим, что после нашего отъезда она решила заглянуть в сундук, куда отец сложил вещи Сары. Раньше она туда не заглядывала, так как верила в вину Мартина. – Она посмотрела на Мартина. – Я знаю, что все на самом деле не так, но для моей истории лучше, если она будет считать убийцей тебя. Это объясняет, почему она только сейчас нашла дневник Сары. Тебя прогнали, ни у кого не было никаких сомнений – зачем кому-то искать доказательства? А сейчас… после нашего отъезда миссис Крокетт вспоминает о дневнике, залезает в сундук и находит его. Сара не называет человека, который изнасиловал ее и чьего ребенка она носит, но описывает его достаточно подробно, чтобы его можно было идентифицировать. Ведь мужчины считают, что юные девушки записывают все в дневник, верно? – спросила она, возбужденно оглядывая аудиторию.