Ее однажды вывели из равновесия проделки Китти, на сей раз они разволновали ее еще сильнее. И было вполне естественно, что она сблизилась с людьми, которых понимала и которым доверяла. Такими, как леди О., и Саймон. Они вышли на другую сторону холма, где лес расступался и с отдаленного моря долетал ветерок. Пахнуло свежестью и повеяло грозой, которая пока что была далеко. Прохладный ветер затеял игру с ее волосами на затылке и на лбу. Порция остановилась, поправила непокорные волосы и подставила лицо солнцу.
Саймон остановился сбоку от нее, окинул взглядом открывающийся пейзаж, свинцовые облака на горизонте. Затем повернулся к Порции.
Он не удивился, когда нашел ее в саду. Любая другая леди отдыхала бы после нагрузок трудного дня, но только не Порция.
Его губы дрогнули, когда он представил себе лежащую без движения и спящую Порцию. Она была самая энергичная из всех известных ему женщин, постоянно пребывающая в движении, и это качество всегда его привлекало.
Она никогда не разыгрывала из себя некую утонченную особу. Ее неиссякаемое жизнелюбие не давало ему расслабляться. Он перевел взгляд на ее складную, изящную фигуру, стройные, длинные ноги. Казалось, она вся излучает жизненную энергию. Правда, сейчас она выглядела такой же озабоченной, какой он ее увидел в саду.
— В чем дело?
Порция взглянула ему в лицо, затем снова устремила взгляд вдаль.
— Китти беременна. Этим утром я подслушала, что она грворила об этом с Уинифред и пыталась убедить ее, что отец ребенка — Десмонд.
Саймон даже не попытался скрыть своего возмущения:
— Как это гадко!
— Ребенок не от Генри.
— Я догадываюсь.
Порция взглянула на Саймона и нахмурилась:
— Почему?
Он скривился:
— Я полагаю, она и Генри уже давно живут врозь. — Чуть поколебавшись, он добавил: — Подозреваю, что разговор между Генри и Джеймсом, который мы подслушали в тот вечер, касался проблемы возможного развода.
— Развода?
Порция ошеломленно посмотрела на Саймона, ведь развод означал скандал, и в этом случае Китти подвергнут остракизму.
— Интересно, знает ли Китти… — После небольшой паузы она продолжила: — Только что я слышала, как миссис Арчер и Китти обсуждали эту проблему. Говорили о том, что Китти намеревается делать.
Это был не его ребенок, однако у Саймона заныло в груди.
— И что она предлагает?
— Она не хочет ребенка. Она боится растолстеть и… Я думаю, она не хочет ничего, кроме получения захватывающих ощущений, для чего, по ее мнению, она создана.
Это было выше понимания Саймона. У него было множество сестер, как старших, так и младших, и он полагал, что имеет некоторое представление о женской душе. Однако понять Китти он был не в состоянии.
Порция повернулась и пошла дальше. Саймон последовал за ней. Он понимал, что Порция продолжает размышлять о том, что ее беспокоит. Когда они вышли на последний отрезок тропы, шедшей по гребню холма, который возвышался над деревней Эшмор, Саймон увидел, что вертикальная складка между бровями Порции не исчезла. Он остановился и дождался, когда она это поняла, и вопросительно посмотрел на нее.
— Что происходит?
Она некоторое время молча смотрела ему в глаза, затем ее губы дрогнули, и после короткой паузы она сказала:
— Обещай, что не будешь смеяться.
Глаза Саймона округлились от изумления. Нахмурившись, она отвела взгляд и медленно пошла вперед, Саймон поспешил следом.
— Я думала… а я… потом, впоследствии… одним словом не сделаюсь ли я такой, как Китти?
— Как Китти? — В первое мгновение Саймон не мог понять, что Порция имеет в виду.
Она еще сильнее нахмурилась:
— Как Китти… с ее любовью к сильным ощущениям.
Он остановился, Порция тоже.
Он не смог сдержаться и рассмеялся. Даже гневный блеск в ее глазах не мог его остановить.
— Ты обещал! — Она ударила его в грудь. Это не только не помогло — наоборот, он безудержно расхохотался.
— Ты!.. — Порция снова ударила его.
Саймон поймал ее руки, сжал их в своих ладонях. Посмотрел на ее лицо, увидел в ее глазах нешуточную тревогу и смятение — и сразу посерьезнел.
— Ты никогда не станешь такой, как Китти. — Однако его слова Порцию не убедили. — Поверь мне — это невозможно! Нет ни малейшего шанса!
Прищурив глаза, она смотрела на него изпод черных ресниц.
— Откуда ты знаешь?
— Ты не Китти, — убежденно проговорил он. — Ты никогда — слышишь, никогда! — не сможешь вести себя так, как она.
Порция все еще сомневалась.
Внезапно Саймон до конца понял, о чем они говорят. У него перехватило горло, когда он осознал: она… они оба стоят на краю обрыва. И он знал, что она долго и много думала, прежде чем отдаться ему.
Хорошо зная ее, зная ее любопытство, ее своенравное желание все познать, он был уверен в ее окончательном решении. Даже в самом фантастическом сне Саймон не мог себе представить, чтобы Китти преодолела этот барьер.
Он посмотрел Порции в глаза, она встретила его взгляд. Глаза у нее были темные как ночь, и в них можно было прочитать лишь только очень сильные эмоции. Сейчас они затуманились неуверенностью — неуверенностью, направленной на себя, а не на него, как он мог бы ожидать.
Саймон почувствовал ее сомнения и инстинктивно отреагировал:
— Верь мне. — Он еще крепче сжал ей руку, затем поднес по очереди ее руки к своим губам. — Просто поверь мне.
Глаза Порции сделались огромными. Она спросила:
— Но почему ты так уверен?
— Потому что… — Саймон словно утонул в ее глазах, понимая, что должен говорить абсолютную правду, но не мог найти слов, чтобы выразить мысль. — То, что происходит между нами, и то, что может произойти, не изменит тебя, не превратит в другого человека.
Порция нахмурилась, но не потому, что отвергала его мысль, а потому, что размышляла над его словами. Саймон позволил ей освободить руки из его ладоней; повернувшись вполоборота, девушка стала смотреть на поле невидящими глазами.
Постояв с минуту, Порция повернулась и направилась к площадке обозрения. Саймон пошел за ней. На площадке она остановилась, Саймон замер в двух футах от нее, сунув руки в карманы, и ждал.
Он не осмеливался ни дотронуться до нее, ни оказать какоелибо давление.
Порция перевела взгляд на его фигуру, словно оценивая напряжение, скопившееся в каждом его мускуле. Затем подняла голову и, вскинув бровь, произнесла:
— Я думала… ожидала, что ты будешь более решительным.
Саймон молча покачал головой, затем после паузы сказал: