Сгорая от нетерпения, Пенелопа осматривалась. На помощь полиции пришли местные жители. Женщины, несмотря на поздний час, кутаясь в шали, явились посмотреть, как будет вершиться правосудие. Большинство из них имели своих детей, и они не хотели отдавать их в обучение преступникам. Мужчины мрачно хмурились.
Пенелопа подошла к Гризельде и пробормотала:
– Если у Гримсби осталась хоть унция самосохранения, он сам сдастся Стоуксу.
Из тумана, прямо перед ними, возник Барнаби.
– Сейчас мы ворвемся в дом. Оставайтесь здесь, пока сержант Миллер не придет за вами. Он проводит вас в дом, как только освободят мальчиков.
Он многозначительно уставился на Пенелопу.
Сила его синих глаз была такова, что Пенелопа поежилась.
Никто ни о чем не объявлял, но толпа вдруг возбужденно загудела.
Барнаби и Стоукс возились у двери. Наконец дверь распахнулась, открыв черную дыру. Схватив фонарь, Стоукс отодвинул засов и переступил порог:
– Полиция!
Бобби с оглушительным шумом ворвались в дверь. Барнаби и Стоукс затерялись между ними. Пенелопа схватила Гризельду за руку:
– Они идут наверх!
В глубине здания засиял огонек. Точно такой же, только поменьше, появился в переднем углу первого этажа, ближе к окнам.
– Бьюсь об заклад, это Гримсби, – заметила Гризельда. Ставня на окне распахнулась. Оттуда высунулась чья-то большая голова с гривой седых волос.
Среди зевак раздались свистки и язвительные реплики:
– Спускайся, Гримсби!
– Подумать только, убить старую женщину!
– Мы покажем тебе, что почем!
Вопли словно разрезали туман.
Гримсби – если это был он – отшатнулся и с ругательством исчез в доме.
Толпа яростно требовала крови.
В доме слышались грохот, тупые удары, крики.
Пенелопа подалась вперед. Ей нужно… необходимо знать, что происходит. И где мальчики?
Свет фонаря достиг второго этажа и надолго замер на одном месте. Потом рядом появилось еще несколько золотистых кружочков: очевидно, к Стоуксу подошли другие полицейские.
Пенелопа подняла голову. Джо Уиллз сказал, что в доме есть чердак, но окон наверху не видно.
– Смотрите! На чердаке нет ни одного окна! – обратилась Пенелопа к Гризельде.
– Наверное, под окнами есть какое-то пространство. Но нет окон. Да и пола, должно быть, не имеется. Жить там нельзя.
Пенелопу передернуло. Но она тут же вцепилась в руку Гризельды и снова показала наверх. Сквозь щели в досках сиял свет.
– Они там.
Должно быть, Стоукс и Барнаби нашли дорогу на чердак.
Следующие пять минут Пенелопа молилась, чтобы все мальчики оказались в безопасности и на месте. Она уже хотела рискнуть и, несмотря на угрозы Барнаби, броситься к дому, когда сержант Миллер подошел и провел ее и Гризельду сквозь толпу, собравшуюся на улице, а потом и через полицейский кордон.
Дом скорее походил на склад, набитый до потолка всяким мусором. Пенелопа и Гризельда остановились перед лестницей как раз в тот момент, когда вниз сводили первого мальчика.
Пенелопа с беспокойством считала будущих питомцев по головам. Пять!
Она широко улыбнулась, вне себя от облегчения.
Мальчишки сконфуженно оглядывались, кутаясь в одеяла, висевшие на костлявых плечиках.
– Сюда, мальчики! – повелительно окликнула она.
Ее тон и манеры, отточенные за несколько лет управления приютом, возымели немедленный эффект. Дети повернулись к ней. Она поманила их. Трое немедленно повиновались. Двое последовали за ними, едва волоча ноги.
– Превосходно! – кивнула Пенелопа. Она узнала их: эти трое были похищены прямо из-под носа сотрудников приюта. Один, Фред Хачетт, удивленно моргал большими карими глазами.
– Вы дама из приюта. Ма сказала, что вы должны забрать меня. Но вместо вас меня привели к Гримсби.
– Верно. Он украл вас.
Пенелопа продолжала улыбаться, но уже с оттенком злости.
– А теперь мы забираем вас в приют, а Гримсби пойдет в тюрьму.
Мальчики переглянулись. Полицейские выходили на улицу в полной уверенности, что все мальчики найдены, а злодеи пойманы.
– Эти ищейки пришли за нами? – не выдержав, спросил другой мальчик. Пенелопа попыталась припомнить его имя.
– Совершенно верно, Дэн. Мы искали вас много недель.
Мальчики почтительно уставились на нее. Пенелопа ослепительно улыбнулась, не в силах поверить, что все закончилось благополучно.
– Мы немедленно забираем вас в приют, – повторила она и неожиданно встретилась глазами с одним из тех мальчиков, которые держались поодаль.
Сердце ее упало. Горло перехватило от страха. Это были не Дик и Джемми. Совершенно незнакомые дети.
Парнишки испуганно потупились.
– А… что будет с нами, мисс? – осмелился спросить один, робко глядя из-под грязной, нависшей на глаза челки. – Томми и я… мы не должны были идти в приют.
Пенелопа прикусила губу, стараясь принять верное решение, несмотря на обуревавшие ее эмоции. Но она была обязана мыслить связно!
– Нет, но… вы ведь сироты, верно?
Томми и его друг усердно закивали.
– В таком случае вы тоже едете с нами. О формальностях позаботимся позже. Но вам не следует оставаться на улице. Поедете с Фредом, Дэном и Беном и получите хороший завтрак и теплую постель.
Очевидно, ради еды и крыши над головой дети готовы были идти за ней хоть на край света. Пенелопа тяжело вздохнула:
– Но сначала скажите, с вами были другие мальчики? Те, которые тоже должны были попасть в приют?
– Вы о Дике и Джемми? – пришел на помощь Фред. – Они здесь… то есть были здесь, но вчера ушли со Смайтом и до сих пор не вернулись.
Оставив мальчиков с Гризельдой со строгим наказом подождать ее, Пенелопа протиснулась мимо суетившихся полицейских и подошла к лестнице как раз в тот момент, когда Миллер спустился вниз.
– Я должна поговорить со Стоуксом и Адэром. Это срочно.
Миллер, заметив ее мрачное лицо, поспешил заверить, что Адэр и Стоукс сейчас придут.
В этот момент появились двое очень высоких полицейских, ведя закованного в кандалы, ничем не примечательного парня.
Уолли – она предположила, что это Уолли, – казался совершенно сбитым с толку. Взъерошенные волосы, помятая одежда, простоватое непонимающее лицо. Он без всякого сопротивления позволил себя увести. Следующая пара полицейских вела человека постарше. Гримсби. Большая круглая голова, увенчанная гривой седых волос, тяжелые челюсти, сгорбленные плечи и впалая грудь. По-видимому, когда-то он был довольно представительным мужчиной, но сейчас согнулся под бременем лет. Однако глаза, сверкавшие хитро и расчетливо, бегали по сторонам, замечая все: полицейских, Гризельду с мальчиками, Миллера и Пенелопу.