— Уж это совершенно точно.
Она отметила сухой тон Джека.
— У шпионов всегда так? То есть вы заранее предполагаете, что у другой стороны нет моральных принципов?
— Так легче работать, — пожал плечами Джек.
— Она нахмурилась, гадая, каково это — постоянно работать в таких условиях, когда никому не доверяешь. Должно быть, шпионы очень одинокие люди.
Но все это сейчас не важно. Клэрис уже хотела спросить, что делать дальше, когда заметила на лице Джека гримасу боли.
— Очень болит? — спросила она.
Он поколебался, но все же выдавил едва слышно:
— Очень.
И перестав притворяться, стал массировать виски.
— Эта поездка в экипаже…
Клэрис пронзило незнакомое прежде беспокойство:
— Нужно немедленно отправляться к твоему доктору. Как его зовут?
— Нет-нет. Я уже был у него вчера. После того как ушел от тебя.
— Значит, голова болела и тогда?
— Начинала, — выдохнул Джек.
Похоже, он согласен поговорить о своем состоянии.
— Что сказал доктор? — допытывалась она.
Джек продолжал массировать виски.
— Вообще он был просто потрясен темпами моего выздоровления.
— Да? — недоверчиво хмыкнула Клэрис. — Но сейчас тебе хуже, чем в Эвнинге!
— Прингл говорит, что это из-за тряски в экипаже и отсутствия…
Он смутился.
— Отсутствия чего? — неумолимо допрашивала Клэрис.
— Ээээ… неких упражнений… вполне определенного рода. Они точно помогают избавиться от боли.
— Что же, — выпрямилась она, — мы непременно должны позаботиться об этих упражнениях, прежде чем займемся делом Джеймса.
Его губы скривились, не то от боли, не то от смеха. Клэрис не поняла, но на всякий случай спросила:
— Что за упражнения?
— Не волнуйся, это не прогулка в парке или саду. Если хочешь знать, я собираюсь обо всем позаботиться сегодня же ночью. А до той поры придется страдать.
— Какой вздор! Тебе больно! Такое впечатление, что твоя голова раскалывается! Ты не в силах мыслить связно! А мы — Джеймс, я, Олтвуды, правительство — нуждаемся в твоем интеллекте. Так что это за упражнения? И нельзя ли ими заняться сейчас?
Джек молчал.
Клэрис вздохнула.
— Что же, придется мне навестить этого доктора. Прингла, кажется? Спрошу, какого рода упражнения тебе полезны.
Выражение лица Джека было неописуемым: ужас, смешанный с неверием.
— Но это невозможно!
— Почему же? Я немедленно еду к нему.
Вид этих прекрасных глаз, затуманенных болью, встревожил Клэрис больше, чем она была готова признать. Джек заболел из-за двухдневной поездки в экипаже, и теперь она просто обязана позаботиться о его выздоровлении.
Лицо его стало бесстрастным: очевидно, он ничего больше не собирался ей объяснять. Но все же, несмотря на боль, Клэрис видела, что Джек ищет аргументы против ее визита к Принглу.
Наконец он глубоко вздохнул:
— Под упражнением подразумеваются занятия любовью.
— Что?! — ахнула она. — Так вот какие упражнения облегчают твою боль?!
— Очевидно, — бросил он. — Так что мне придется терпеть до вечера, а потом мы вдвоем сможем ее прогнать. Уверен, что к утру все будет в порядке.
— Знаешь, — пробормотала Клэрис, — иногда ход твоих мыслей напрочь выбивает меня из колеи. По-моему нет никаких причин выжидать.
Круто повернувшись, она села ему на колени. Джек на миг оцепенел, но тут же инстинктивно обнял ее.
— Клэрис, — потрясенно прошептал он.
Сжав ладонями его лицо, она ответила, отчетливо выговаривая каждое слово:
— Замолчи и позволь мне все уладить.
Она поцеловала его. Губы Джека раскрылись под ее натиском. Он сдался, прижал ладонь к ее затылку, проник языком в ее рот и овладел ситуацией.
Клэрис блаженно прикрыла глаза. Сама мысль о том, что она в силах исцелить его, казалась почти чудом. Ей хотелось проверить, так ли это. И уж точно она не собиралась ждать до ночи.
Наконец Джек, тяжело дыша, отстранился.
— Черт возьми, — тихо простонал он, — на двери нет замка.
Однако Клэрис спокойно взялась за пояс его брюк.
— Твой исключительно чопорный мажордом слишком хорошо вышколен, чтобы войти сюда. А теперь…
Она расстегнула ширинку и просунула руку внутрь.
— Покажи, что мы можем с этим сделать?
Он сдался. Потому что не мог ей противиться. Не мог устоять против соблазна ее роскошного — тела, нежных губ и ловких пальцев.
И все же, когда он приподнял Клэркс и опустил на свою истомившуюся плоть, погрузив ее в жаркое скользкое лоно и едва сдержав стон наслаждения, пульсация в висках унялась. Зато началась в совершенно другом месте. Очевидно, его тело не могло пульсировать в двух местах одновременно.
Мысленно напомнив себе обязательно рассказать Принглу, что тот был прав, Джек откинулся в кресле и сжал ее бедра. Какое счастье, что она сидит к нему спиной и не видит блаженного выражения на его физиономии!
Он и сам не хотел анализировать глубину этой радости, которая наполнила его, когда она поднималась и опускалась, даря обоим головокружительное наслаждение. Прогоняя боль, вытесняя ее почти безумным экстазом.
Когда Клэрис полулежала, прислонившись к нему, обессиленная, словно тряпичная кукла, и оба ожидали, пока стук сердец успокоится, а дыхание выровняется, он прижал губы к ее виску.
— Спасибо.
Она нежно взъерошила ему волосы, пропуская пряди между пальцами:
— Думаю, моя очередь сказать, что ты подарил мне безмерное удовольствие. Твоей голове лучше?
— Представь себе, да.
От кинжально-острой боли осталась лишь легкая тень. Наверное, боль вернется позже, но уже не с такой силой. Теперь он по крайней мере обрел способность думать.
И все же Джек до конца не поверил, что Клэрис способна на такие проделки. Вероятно, как истинная воинственная королева, она готова пожертвовать правилами приличия, чтобы излечить раны своего принца-консорта.
При этой мысли Джек улыбнулся. Но тут Клэрис пошевелилась, и он затаил дыхание. Его тело отреагировало вполне предсказуемо на жаркое сдавливание его плоти ее влажным гротом. Никогда не следует искушать судьбу.
Джек слегка встряхнул ее и поставил на ноги. Клэрис очнулась, одернула юбки и поправила лиф, пока он приводил в порядок одежду.
— Итак, что мы должны предпринять? Думаю, нам необходимо посетить епископа Лондонского.