— В ее спальню, милорд?
Олтон кивнул.
— Эдварде, — вмешалась Клэрис, — если она учинит какую-то пакость, дайте Олтону знать.
— Обязательно, миледи, — с поклоном ответил тот.
Дверь за ним закрылась. Олтон шумно выдохнул. Напряженные плечи слегка расслабились.
— Ну вот, — заметила Клэрис, отодвигая пустую тарелочку из-под пирожного. — Видишь, как легко вернуть себе утраченную власть?
Олтон фыркнул, однако лицо его стало задумчивым:
— Раньше мне никогда не приходило в голову, что достаточно лишь хорошенько прикрикнуть. А вот папа всегда рвал и метал, когда что-то приходилось ему не по вкусу.
— Совершенно верно. Поэтому, если хочешь показать Мойре, что достоин занять его место…
Олтон нахмурился:
— Я никогда не думал об этом в подобном свете. Ты единственная из всех его детей осмелилась постоять за себя. До самой кончины он не стеснялся топтать нас, если нечто подобное взбредало ему в голову. Мы же были слишком слабыми… Даже не смогли тебя защитить.
— Не уверена, что вам бы это удалось, — спокойно ответила Клэрис, — но я бы и не позволила ничего подобного. Однако все это в прошлом. Теперь нам приходится иметь дело с настоящим и защитить будущее. Поэтому мы с Джеком здесь.
Она деловито сообщила Олтону о выдвинутых против Джеймса обвинениях и даже объяснила, чем это грозит семье. Олтон оказался достаточно сообразительным: Клэрис не пришлось указывать на возможные последствия для Олтвудов, если один из носивших это имя будет обвинен в государственной измене. Не говоря уже о том, что все надежды на скорую женитьбу братьев будут непоправимо погублены.
— Что я должен делать? — коротко спросил он.
— У тебя есть возможность каким-то образом повлиять на епископа Лондонского? — спросила Клэрис.
Немного подумав, Олтон кивнул:
— Я знаю его старшего брата. Он член клуба «Уайте» и был приятелем папы. Можно поговорить с ним.
— Прекрасно! — оживился Джек. — Нам необходимо разрешение епископа. Я, как представитель семьи, должен допросить дьякона Хэмфриза. Мы уже имеем доступ к информации, имеющейся у епископа, но Хэмфриз знает несравненно больше. Нужно расспросить его о деталях, которые он опустил, прежде чем представить доказательства епископу. Нам требуется не просто перебирать их по одному, а уничтожить все сразу.
— И это срочно, — вставила Клэрис.
Олтон, все это время делавший заметки, кивнул:
— Посмотрим, что можно будет сделать.
Клэрис поднялась, обошла стол, положила руку Олтону на плечо и поцеловала в щеку.
Олтон в изумлении поднял глаза и увидел улыбку Клэрис.
— Я подумаю, как решить твою проблему с Мойрой. Какой-то способ непременно найдется. Мой привет Роджеру и Найджелу, и не забудь передать Роджеру то, что я сказала.
Она отошла от стола и направилась к двери. Джек кивнул Олтону, поднялся и последовал за ней.
— Кстати, — воскликнула Клэрис, останавливаясь, — попытайся признаться Саре, что любишь ее до умопомрачения и что перевернешь небо и землю, чтобы быть рядом с ней! А потом расскажи об угрозах Мойры. Как только узнает правду, она сделает все, чтобы не принять предложение другого мужчины.
В глазах потрясенного маркиза Мелтона загорелся слабый свет надежды.
Они вернулись в отель и пообедали в апартаментах Клэрис. Обед проходил в непривычном молчании. Клэрис, очевидно, старалась осознать все, что происходило в Мелтон-Хаусе, и все это ей не нравилось. Недаром она постоянно хмурилась. Но Джек считал хорошим признаком то обстоятельство, что Клэрис больше не пыталась скрыть от него свои тревоги и эмоции.
Когда горничная унесла грязную посуду, Клэрис уселась в кресло и поморщилась:
— Боюсь, мне придется вернуться в общество с большей помпой, чем планировалось.
— Я думал, что ты просилась на помощь Джеймсу, — заметил Джек.
— Так оно и было. И так будет. Но, похоже, мне придется еще и защитить братьев. Ты видел Мойру. Она подлая завистливая особа. И слишком хорошо знает нас четверых.
— Не думаешь, что Олтон вполне способен все сделать сам? С твоей поддержкой, конечно. Увидев тебя сегодня, он буквально ожил!
Клэрис еще сильнее нахмурилась.
— Ты по-своему прав, — признала она наконец. — Олтон — человек властный и вполне может справиться с ситуацией. Просто раньше он всегда был в тени папы, а теперь им ловко манипулирует Мойра. И его подтолкнуло не мое присутствие, а нападение Мойры на меня.
Джек повелительно поднял руку.
— Если ты вознамерилась стать мишенью для этой мерзкой женщины, чтобы побудить своих братьев к действию, настоятельно советую тебе хорошенько подумать.
Клэрис прочла предостережение в его взгляде, и на душе почему-то стало тепло. Но все же она пренебрежительно фыркнула:
— Я вовсе не собиралась делать ничего подобного. Самопожертвование не мой стиль. Однако я собираюсь чаще бывать в обществе, хотя не отважилась бы на это, имей целью всего лишь защиту Джеймса. Этого я достигну, связавшись с несколькими нужными людьми. А вот для того чтобы свести к нулю все ухищрения Мойры, потребуется куда больше. Прежде всего я намереваюсь встретиться с избранницами братьев и надеюсь кое-что им объяснить. И еще повидаюсь с самим Коннистоном и, вероятно, с Клер, чем сумею помочь Олтону. — Она устроилась поудобнее, поставила локти на колени и подперла подбородок кулачками. — Вопрос в том, насколько быстро я вернусь назад, на поле битвы, которое так решительно оставила семь лет назад.
— Решительно? — переспросил Джек.
— Да. Мне были так противны все они, что я даже не скрывала своего мнения.
Джек поморщился, но все же добавил:
— Что ни говори, а ты Олтвуд.
— Совершенно верно. И поэтому вряд ли меня попытаются поставить на место. Я вернусь в общество, но мне нужен совет того сорта, который не так-то легко получить.
Прошла целая минута. Наконец Джек сказал:
— У меня есть две тетки, они помогут, если я попрошу.
Клэрис удивленно воззрилась на Джека: тот впервые упомянул о своих родственниках, если не считать отца.
— И это…
— Леди Каупер и леди Давенпорт.
— И ты вот так просто сможешь потребовать поддержки двух самых известных светских львиц?
— «Потребовать» — немного сильно сказано, — ухмыльнулся Джек. — Но они знают, что я недавно удрал из города, в самый разгар сезона. Они будут рады помочь, едва узнают, что это ты привезла меня обратно.
Клэрис посмотрела на него с интересом, но так и не смогла понять, кроется ли за его вкрадчивыми словами еще какой-то еще смысл, кроме очевидного. Она медленно кивнула: