Открыть Олтону и Роджеру правду о клевете Мойры оказалось не так легко, но она сделала это не моргнув глазом. Следующие десять минут ей пришлось усмирять разбушевавшихся братьев.
— Мы не хотим, чтобы Мойра знала, что вы освободились от ее власти, хотя бы до того момента как поводья будут в ваших руках. Пока что нет смысла ее обличать. Итак! — Она повернулась к Роджеру. — Я сделала все, что от меня требовалось. Остальное зависит от тебя. Постарайся заверить бедняжку Элис, что все понимаешь, что вместе вы сможете победить Мойру. И как можно скорее проси руки Элис. Как только твое предложение примут, расскажи правду о Мойре. Не пытайся ее защитить, иначе она воспользуется возможностью, чтобы снова сделать тебя несчастным. Только не делай официального объявления, пока Найджел с Олтоном не уладят свои дела.
Роджер, почти не слыша ее, кивнул и взглянул в другой конец зала, где ждала Элис.
Клэрис хмыкнула, взяла Роджера за плечи и подтолкнула:
— Иди!
Тот с радостью подчинился.
— А теперь куда? — спросила она Олтона. — К Хендерсонам?
Они разделились. Олтон отправился на последний бал в их списке, в дом леди Хартфорд, чтобы поговорить с Сарой. Клэрис и Джек пообещали встретиться с ним там, после того как побывают в бальном зале Хендерсонов и повидают Найджела и его Эмили.
Найджел воодушевился, услышав об успехах сестры в деле Роджера, и немедленно познакомил их с Эмили, милой молодой леди, но отнюдь не страдающей отсутствием характера. Оглядев Клэрис, она пробормотала:
— Я всегда считала, что ехидные реплики, на которые так щедры ваши единокровные сестры, слишком злы — они выдают сильную зависть.
Клэрис невольно улыбнулась в ответ. Уже через несколько минут, несмотря на разницу в возрасте и опыте, девушки дружески болтали, обсуждая Найджела и его бесчисленные недостатки.
— Эй, — запротестовал он, — я пока еще здесь! И думал, ты, Клэрис, поможешь мне получить руку Эмили, вместо того, чтобы обсуждать мои слабости.
Клэрис закатила глаза:
— Я совершенно уверена, что Эмили и без меня обо всем знает. Мы просто коротаем время.
Увидев лицо Найджела, Джек поперхнулся смехом. Но Олтон был прав: дело Найджела могло подождать. Поэтому Клэрис и Джек переглянулись и направились к выходу, провожаемые взглядами и шепотком. Однако тут заиграла музыка. Послышались первые аккорды вальса. Джеке остановился:
— Почему бы нам не потанцевать? В конце концов, мы на балу.
Они смотрели друг на друга, словно бросая вызов. Но действительно, если они не сделают ни малейшей попытки повеселиться на балу, это привлечет всеобщее внимание к тем, с кем они разговаривают, к кому подходят.
— Потанцуем, — улыбнулась Клэрис.
Джек увлек её на середину зала.
— Предупреждаю, — пробормотала она, — я сто лет не танцевала.
— Доверься мне. Уверяю, ты ничего не забыла, — прошептал Джек.
Он обнял ее за талию и закружил. Раньше Клэрис терпеть не могла, когда ее держали. Терпеть не могла, когда кто-то, хоть и на время, приобретал над ней власть. Она знала, что Джек, если захочет, может приковать ее к себе, лишить возможности двигаться. И все же ничего не боялась.
Они были любовниками, но она не чувствовала угрозы, когда он владел ее телом. Теперь они вальсировали, и она расцветала в его руках.
Музыка смолкла. Вместе с другими танцорами они остановились. Не было нужды в словах. Клэрис просто улыбнулась, глядя Джеку в глаза. Его густые ресницы опустились. Он поднес ее пальцы к губам и поцеловал.
Потом их взгляды снова встретились. Мгновение показалось вечностью.
Но тут же шум голосов вернул их к реальности. Джек уже привычно положил ее руку себе на рукав.
— Думаю, это первый вальс, который я действительно танцевала.
Джек довольно улыбнулся.
Они снова направились к двери и увидели Мойру. Та в немом изумлении оцепенела у стены. Две леди помоложе, стоявшие рядом с ней, тоже напоминали мраморные статуй.
Клэрис, не останавливаясь, надменно кивнула.
— Кто это? — прошептал Джек.
— Мои единокровные сестры. Та, что потемнее, — Хилда, вторая — Милдред.
— Очевидно, они не ожидали увидеть тебя в таком окружении.
— Верно.
Они стали спускаться вниз.
— Мойра не только перехватывала мои письма Олтону, но и читала их. Она знала, что я каждый год приезжаю в Лондон. Однако я никогда прежде не появлялась в бальных залах.
— Как по-твоему, она догадается, почему сегодня вечером ты отказалась от этой привычки?
— Возможно. А может, и нет. Она и ее дочери не пропускают ни одного бала, званого ужина и вечеринки, особенно во время сезона. Они могут посчитать, что я просто истосковалась в глуши и решила вернуться.
— Она явно заметила тебя только сейчас, и не видела рядом с Найджелом и Эмили.
— И на балу у Фортескью, — добавила Клэрис. — Прекрасно. Едем к леди Хартфорд.
Как и леди Фортескью, леди Хартфорд радушно встретила Клэрис и Джека.
— Ваша тетя леди Каупер тоже была здесь, но, по-моему, уже уехала. Она сказала, что чрезвычайно довольна тем, что вы возвратились в город.
Джек ответил привычной улыбкой, после чего увел Клэрис в переполненный бальный зал.
— Я послал записку моей тете леди Давенпорт. Она передала содержание тете Эмили. В записке я попросил о встрече завтра утром. Когда я вернусь, в клуб, меня наверняка ждет приглашение.
— Хорошо, что леди Хартфорд догадалась упомянуть о леди Каупер! — вскинулась Клэрис.
Но Джек, по-видимому, ничуть не раскаиваясь, пояснил:
— Возможно, я и сам бы обо всем вспомнил. Однако хорошо, что так случилось.
Клэрис фыркнула и оглядела толпу. Бальный зал леди Хартфорд оказался чуть меньше обычного, зато гостей здесь было куда больше.
— Вряд ли здесь нам что-то удастся сделать. Даже спокойно поговорить и то невозможно.
Остановившись в центре зала, они поискали глазами Олтона.
— У окна, — выдохнул Джек. — Они только что вошли.
Клэрис обернулась. Олтон как раз закрывал дверь на террасу. Рядом с ним стояла молодая леди, элегантно одетая и модно причесанная, стройная и грациозная. Клэрис, внимательно наблюдавшей за ними, удалось уловить выражение их лиц, прежде чем они повернулись к толпе. И это зрелище заставило ее затаить дыхание. Неужели любовь всегда причиняет столько боли?!
— Пойдем, — попросила она Джека.
Тот подхватил ее под руку и стал прокладывать путь через толпу.
Сара, сначала стеснявшаяся грозной сестры Олтона, мигом потеряла всю сдержанность, когда Клэрис упомянула имя Мойры. Ее прекрасные синие глаза гневно сверкнули, щеки раскраснелись. К сожалению, вокруг было слишком много любопытных ушей, поэтому откровенная беседа просто не представлялась возможной.