Чарлз часто считал, что хорошо отточенные инстинкты могли быть одновременно благословением и проклятием. Теперь, пробудившись к жизни, они доводили его до такой степени безумия, что он снова принимался строить планы, как бы убрать Пенни подальше отсюда, предпочтительно в Лондон.
К несчастью, он не сумел придумать ни одного маневра, который мог бы сработать. Нет, конечно, похитить, связать, силой перевезти в свой лондонский дом – это вполне осуществимо, но необратимо подорвет его планы на будущее. Он слишком хорошо знал Пенни, чтобы думать иначе.
Иногда приходится рисковать.
Поэтому он встал, подошел к ней, взял за руку и поднял с кресла. Позвал Кассия и Брута, и они пошли гулять, пребывая в ожидании очередного поворота судьбы.
Интуиция подсказывала ему, что этого поворота недолго ждать. Но когда и как?..
Они обсуждали возможность того, что кто-то попытается вести игру, всегда делать первый ход, чтобы вынудить их бесплодно гоняться за убийцей. Но ничего полезного не приходило в голову. Уж очень мало они знали о том, что происходит в округе.
Солнце спряталось за облаками, и они пошли пить чай, после чего направились к конюшне.
На этот раз, без слов и взаимных взглядов, они дружно повернули лошадей на северо-запад. Пересекли старый каменный мост через реку недалеко от развалин замка и направились к укреплениям, тянувшимся на юго-восток. Этот путь был самым длинным между Эбби и Уоллингемом и достаточно трудным, требовавшим абсолютной сосредоточенности, по крайней мере при том темпе, который они задали лошадям.
Неустанный стук копыт отдавался эхом от стен замка, бился в их крови, проникал в жилы.
Инстинкт, подавляемое желание и возбуждение образовали взрывчатую смесь. Оказалось, что достаточно переглянуться, чтобы понять друг друга. Они натянули поводья и придержали лошадей, чтобы спуститься в Уоллингем-Холл, раздуть разгоравшееся пламя и утолить безумную потребность.
Чарлз изменил курс, зная, что она последует за ним, и, вместо того чтобы направиться к конюшням, повернул коня к берегу, на котором стояла беседка.
Они едва успели спрыгнуть на землю, привязать поводья к балюстраде, как он схватил ее и потащил по ступенькам во внутреннее помещение беседки.
Не будь она охвачена таким же желанием, Пенни наверняка запротестовала бы, но… но сама не могла больше ждать.
Он втолкнул ее в помещение, повернул к себе лицом, сжал ладонями ее щеки и поцеловал, мгновенно лишив разума.
Она ударилась спиной о стену, но обрадовалась опоре, иначе, наверное, сползла бы на пол. И поспешила обнять его и лихорадочно прижаться всем телом. Поцелуй все продолжался, и она в нетерпении стала тереться об него, откровенно приглашая к более дерзким ласкам.
Его руки властно прошлись по ее затянутому в бархат телу, грудям, талии и бедрам. Он стиснул ее ягодицы, помял, но тут же отпустил и поднял подол ее амазонки. Она не могла опустить руки, чтобы помочь ему, но зато поощряла его всеми возможными способами: терзала поцелуями, прикусывала его нижнюю губу. И охнула, когда он поднял ее так, что она обвила ногами его талию, и глубоко вонзился в ждущее лоно.
Она неожиданно оказалась на краю чувственной пропасти. Но тут он сделал еще один выпад, сильный, резкий… и она оказалась в раю. Рассыпалась в конвульсиях, сжимавших его плоть.
Он накрыл ее губы своими и вознес ее еще выше. В самое великолепное, сумасбродное, поразительное наслаждение, которое она когда либо испытывала. В раскаленную, свирепую, огненную печь. Она изо всех сил льнула к нему, боясь разлететься в мелкие осколки. При каждом глубоком выпаде, в каждой жадной, алчной судороге изливалось нетерпение, близкое к отчаянию, и все же окрашенное убеждением, что грядущее наслаждение близко.
Наслаждение, которое подарит им экстаз. Поймает, захватит в плен и изольется в них обоих.
И когда они, тяжело дыша, обрели достаточно сил, чтобы поднять головы и посмотреть друг другу в глаза, на губах заиграли невольные улыбки. К тому времени, когда он вышел из Пенни и повалился вместе с ней на шезлонг, оба смеялись, как дети.
Несколько долгих минут они просто лежали, исполненные приятной усталости. Шло время, но никому не хотелось пошевелиться. Она лежала на его груди, прислушиваясь к медленному биению сердца. Он легко играл ее волосами, длинными прядями, выбившимися из прически, то ли во время скачки, то ли позднее. Другая рука властно сжимала изгиб ее бедра.
Она понимала, что эта ласка, хоть и интимная, была вполне рассеянной. Он, как и она, ни о чем не думал. И думать не хотелось. Слишком счастливым был этот момент.
Наконец, он вздохнул и пошевелился.
– Наверное, нам пора одеваться к ужину, – сообщил он и с видимой неохотой опустил ее юбки, посадил и стал поправлять одежду. Пенни дрожащими пальцами привела в порядок блузку и жакет, решила, что растрепанные волосы могут отнести за счет безумной скачки. Она встала, но ее колени тут же подогнулись.
Он вовремя успел подхватить Пенни и предложил руку.
– Очевидно, ты нуждаешься в большей практике.
– Я подумаю, – усмехнулась она.
Она решила, что за ней осталось последнее слово, но он, помогая ей сойти по ступенькам крыльца, пробормотал:
– Обязательно подумай.
Коварное обещание и надменное предупреждение. Они сели на коней и поплелись к конюшне. Вперед вышел Кантер и доложил, что не произошло ничего нового. Много он знает!
Она боялась посмотреть Чарлзу в глаза, когда тот снимал ее с седла. Оперлась о его руку, и они медленно пошли в дом.
Чарлз проводил Пенни до ее комнаты и зашагал дальше.
Все еще полная приятной истомы, она позвонила Элли, уселась перед туалетным столиком, вынула из волос шпильки, расчесалась и аккуратно свернула светлые пряди в узел.
И только тогда поняла, что Элли так и не появилась.
Странно! Что могло случиться?
Пенни подошла к двери и направилась к черному ходу. Внизу слышались голоса. Пенни перегнулась через перила и увидела, как Фиггс гладит Элли по плечу. Судя по всему, экономка тоже была расстроена.
– Знаю, мэм, – всхлипывала Элли. – Я сейчас поднимусь. Почему она плачет?
– Что случилось? – спросила Пенни, быстро сбегая вниз. – В чем дело?
Фиггс и Элли выпрямились и переглянулись. Затем экономка выступила вперед.
– Это Мэри, миледи. Та служанка, которая убирает в гостиной. Вчера вечером она ушла, как мы думали, к конюшне на свидание с Томом Биггсом, но оказалось, что Том ее не видел, и Элли думает, что она встречается с каким-то другим парнем.
– И?.. – поторопила Пенни экономку, когда та замолчала.
– Мэри так и не пришла домой. Мы ждали ее, но потом подумали, что, может, кто-то из ее братьев пришел и позвал ее домой по срочному делу или что-то в этом роде.