– Вот узнает старик… он тебя в жабу превратит, – легкий смешок донесся совсем рядом.
– Не узнает. Если ты, бродяга, ему не скажешь. Пойдем со мной. У них знатная ушица сегодня, из карасей.
– Ну… пойдем, уговорил.
Двое стражников вынырнули из-за угла, продолжая разговор. Свет факелов резко ударил по глазам руссов, и Щербатый от неожиданности переступил с ноги на ногу. Хрустнул снег…
Парни уловили движение сбоку и…
Вадим и Палей метнулись вперед. Не сговариваясь, руссы ухватились за факелы и от души приложили любителей ушицы. Оба сторожа обмякли и мягко увалились в снег, оставив свои факелы в руках руссов. Вадим первым бросил чадящий факел в сторону, и он, противно зашипев, угас в снегу. Палей то же самое проделал со своим.
– Надо убрать… – тихо изрек князь, хватая одного из оглушенных за ворот.
Они оттащили новгородцев в сторонку.
– Хорошо бы связать их и рты им…
Князь не договорил, а Палей уже делал. Он стащил с их голов шапки и засунул им в рот. Быстро расстегнул до половины их подбитые мехом кафтаны, скинул с плеч, спустил рукава. Руки оглушенных сторожей он завел им за спину и завязал приспущенные рукава в узел.
– Только так пока… – сказал Щербатый, закончив возиться, – но это ненадолго, княже, надо поспешать.
– Тогда поспешаем…
Пригнувшись, они добрались до крыльца и осторожно, чтобы не скрипнули доски, поднялись наверх. Массивная дверь, окованная железом, на их счастье не издала ни единого звука. Вошли. Темно.
«Куда дальше?» – лихорадочно размышлял Вадим, хотя внешне оставался вполне спокойным, ну почти… Князь руссов решил действовать наудачу.
– Сюда, – прошептал он и толкнул дверь, что была справа.
Темный коридор… ан нет. Дрожащее пламя свечи вынырнуло сбоку. Вадим разглядел девицу. Она шла неспешно, одной рукой прикрывая пламя. Два осторожных шага вперед, вслед за девицей.
Робкий стук в дверь. Еще шаг…
– Госпожа!
– Заходи, Збыша, – донесся женский голос из-за двери.
Дверь открылась, девица исчезла. Вновь стало темно. Еще два шага…
– Это тут, – шепотом произнес Вадим и приложил ухо к двери.
Впрочем, слышно было и так.
– Збыша, принеси нам квасу, – повелевал все тот же женский голос, явно принадлежащий хозяйке дома.
– Брусничного?
– Черничного неси и пирогов…
– Не надо пирогов, – перебил ее мужской голос, – лучше колобков.
– Колобков принеси, – подтвердила хозяйка, – да живо!
– Я мигом…
Дверь резко отлетела в сторону, так, что руссы едва успели вжаться в стенку. Прислужница их не заметила.
– Обождем, – едва шевеля губами, изрек князь.
Збыша управилась на удивление споро. Вот вновь мелькнул огонек. На сей раз она оставила свечу в коридоре на лавке и подошла к двери. Сие было только на руку.
– Госпожа, – она постучала в дверь.
– Збыша?
– Я, госпожа!
– Можно.
И вот тут-то руссы начали действовать. Конечно, жаль было девку…
Аккуратный, почти ювелирный удар – и Збыша, опустошив выдохом легкие, осела прямо на руки Палею. Вадим успел подхватить поднос с квасом и колобками и, не теряя времени, толкнул дверь.
Его заметили не сразу. В комнате стоял полумрак, всего две свечи горели в дальнем углу, хорошо освещая только широкое ложе. На нем, сложив руки на коленях, восседала еще вполне молодая вдова купца Бяла, а напротив нее, совсем близко, на резном табурете сидел мужчина в темном балахоне. Вадим успел сделать несколько шагов по комнате, прежде чем хозяйка подняла на него глаза… И широко открыв от удивления свой хорошенький ротик, уставилась на ночного гостя, так и не сумев от изумления выдавить ни слова. Еще два шага вперед… Волхв, а это должен был быть именно он, поскольку Вадим узрел рядом с ним длинный посох, заметил изменившееся выражение лица своей пассии и медленно, словно не ожидая никакого подвоха, повернул голову. Еще шаг…
– Ваш квас и ваши колобки, – нахально заявил Вадим, протягивая поднос.
– Что? – дернул головой волхв.
– Я говорю, еду заказывали?
Вдова продолжала хлопать черными ресницами, а ее раскрытый рот так и застыл, не в силах выдавить ни слова.
– Кто таков? – резко выстрелил вопросом волхв, а сам уже косился на дверь.
Но в двери появились не его стражники, а Палей. Он притворил дверь, нажал, догоняя ее плотнее, а затем, приметив засов, задвинул и его. Дверь была заперта. Щербатый на ходу извлек из-под одежды нож и стал быстро обходить комнату, заглядывая в каждый угол, в каждый закуток.
– Чисто, – заявил он, присоединяясь к общей беседе.
Князь, не поворачиваясь, кивнул своему десятнику и продолжил:
– Если не ошибаюсь, ты и есть многоуважаемый новгородский волхв Звияга, слава о котором разлетелась далеко за пределы самого Новгорода?
Зрачки волхва заметно дернулись, а губы искривились в подобии улыбки, ишь, как лестно начал незваный гость. Понравилось, что ли? Понравилось…
Нет, скорее показалось. Речи Вадима не ввели волхва в заблуждение.
Понимал это и Вадим, а посему перешел в решительную атаку. Он подскочил к Звияге и схватил того за грудки.
– Ну-у-у, волхв, отвечай! Или ты дар речи потерял?
– Я волхв Звияга! – капюшон упал с головы старика, и он вцепился в нападавшего колючим взглядом.
– То-то! Признал меня? – князь встряхнул волхва. – Признал?!
– Нет.
– Вот те радость! – воскликнул Вадим. – а ну отвечай, где Баар? И кто у меня в дружине твой соглядатай? Ну?!
И тут в дело вступила вдова. Вернее прервала начатое дело-допрос. Она перестала моргать, выпучила свои ярко-синие в отблесках свечи глазки и огласила терем диким криком.
– А-а-а-а-а-а-а… убивають!!!
Она так неожиданно заголосила, что Палей, находившийся рядом с ней, аж подпрыгнул, настолько этот крик прошелся по ушам и нервам.
– А-а-а-а-а-а-а!!! Убивають!!!
Вадим прикусил губы, вот черт, недоглядели.
– Палей! – перекрикивая купчиху, коротко приказал князь, кивнув головой.
Щербатый вмиг пришел в себя и влепил голосящей бабе пощечину. Звонко так влепил.
– У-у, голосящий кивин! – выругался князь. – Палей, а ты куда глядел?
– Так я…
– Заткни ей хайло, и немедленно, а то она…
А она на удивление быстро пришла в себя после удара и уже вновь открыла рот.