– Мать твою, пустая вода!!! – на весь остров заорал взбесившийся Хэнкс, – где бриг? Где наша, мать ее, трижды спасенная «Королева Мария»? Где этот ублюдочный капитан, чтоб его в аду припекли как следует? Чтоб его!!!
– А где? – удивился второй матрос, – Должна быть где-то поблизости. Не могли же они уйти совсем. Пушки-то все здесь. И ядра здесь. И жратва. Да и половина брига вон, на берегу валяется. Далеко они уйдут голые, как макаки?
– Пушки все ж таки тут не все, – заметил второй, – двух легких кулеврин нет. И ядер к ним. Из продовольствия, думаю, кой-чего тоже не досчитаемся. Совсем немного. По сухарю в день на каждого из парней, которые вчера выводили «Марию» из бухты. Больше они взять не смогли, и так осадка была такая, что чуть снова не сели.
– А кто из матросов там был? – попытался припомнить Хэнкс, – мы же вроде проследили, чтобы не взял слишком много своих.
– А он их вообще не взял. Ни одного, – фыркнул первый, – там были парни Керби. Почти вся команда «Стейка». Которую наш трижды траханный «комитет» послал с переговоров подальше, потому что их, дескать, слишком мало, и они права голоса не имеют.
Трое моряков потрясенно переводили взгляд с чистого, как слеза непорочной девы горизонта то на оставленные на берегу пушки, то на спящих вповалку корсаров, то на опустевший лагерь «Стейка»… Бриг «Королева Мария» и в самом деле ушел. Ушел без пушек, почти без продовольствия, без людей, если не считать скудной парусной команды, составленной из пятнадцати чудом выживших моряков Керби. Впрочем, как только что показали эти парни, не считать их было большой ошибкой. Фатальной ошибкой.
– Ну… – тихо, почти про себя проговорил Хэнкс, – я бы на месте парней пять раз подумал, прежде чем пускаться в такое плавание с капитаном, которого благословил Фредди Две Сотни.
– Вообще-то, их еще вполне можно догнать, – так же ни к кому не обращаясь произнес первый, – «Сан-Фелипе» превосходит «Марию» в парусности, а значит – в скорости. И пушек у них, считай, нет.
– Да, только с фрегата все канаты срезаны. И он заперт в бухте.
– Пушки-то на нем остались, – буркнул Хэнкс, – а паруса можно заново поставить, не слишком хитрая задача. К вечеру управимся. Будите это сонное царство, ребята. Далеко они не уйдут.
* * *
Сотни… тысячи проклятий полетело вдогонку Ричмонду и, наверное ему здорово икалось.
Пираты принялись за работу с немыслимым энтузиазмом. Кровь кипела, напрягались мышцы и только одна мысль вселяла надежду – Догнать!
«Сан-Филипе» принял на борт остатки провизии, порох и полторы сотни корсаров. Парусов хватило только на грот и бизать, остальные были безнадежно испорченны.
– Вот кошачий ублюдок! – вскипел Хэнкс. – И когда он только успел.
Сомнений не было паруса были предусмотрительно изрезаны.
– Сшить! – высказал преположение один из корсаров.
– Мы тебе что? Белошвейки, – топнул ногой Хэнкс. – Пойдем на чем есть!
– Нам не догнать Кларка.
– Молчать! Готовьте правый борт!
Безумство идеи не оценил никто. Шансов не было – надо было использовать любую возможность, что бы вырваться с острова. Молва мгновенно разнесла по экипажу новость об испорченных парусах. Пираты поникли, но не надолго.
– Говорят, земля кругла, – улыбнулся своим беззубым ртом старина Боб, – сыщется этот Кларк. Куда ему деться.
– За дело парни! – Хэнкс скомандовал канонирам.
Правый борт окутался едким туманом. Пушки изрыгнули ядра со средней дистанции.
– Косые! Клянусь Морским Богом – вы косые! Заряжай! – Хэнкс не выдержал и сам встал к стволу.
Задумка была очевидна – корсары вознамерились хоть как-то повредить затопленное судно, сбить торчащие мачты – освободить себе проход.
– Огонь!
Малорезультативная пальба продолжалась почти два часа. Им удалось сбить только одну мачту. Ядра зарывались в воду, поднимая фонтаны, но причинить вреда бортам притопленной «Долорес» они не смогли.
– Дьявол! – Хэнкс бесновался. – Хватит!
Он отошел от орудия, обвел взглядом команду.
– Ну что уставились, косорукие! Поднимай паруса! Выходим!
Часть корсаров так и осталась стоять на месте – они не верили… уже не верили.
Более ретивые, вскорабкались по вантам и принялись разрифлять паруса.
Мачты протяжно вскрипнули, ветер натянул паруса и корабль медленно пошел вперед.
– Том! Левее! – воскликнул Хэнкс прижавшись к борту. – Левее! Еще.
– Не пройдем!
– Ааа!!!
Раздался нервный крик и в следующую секунду днище «Сант-Филипе» затрещало…
– Мэри, я, кажется, просила не беспокоить меня?!
Ирис сидела в широком плетеном кресле, откинувшись на спинку. На ее коленях лежала толстая книга, которую она пыталась читать, но без особого успеха.
В комнате, защищенной от солнца плотными светло-зелеными шторами, уже сгущались сумерки. За окном темнел заросший, неухоженный сад. В резиденции сэра Генри Моргана, губернатора Ямайки, уже зажигали свечи. В доме соблюдался строгий режим тишины. Губернатор был болен и вот уже месяц находился на постельном режиме. Каждый день его навещал доктор, а иногда и несколько сразу. Консилиум с выводами не спешил, но всем и так становилось очевидно, что дни прославленного корсара сочтены. Ничего не поделать – старость.
– Что случилось? – сдержанно спросила хозяйка.
– Только что пришла торговая шхуна из Англии. Вы знаете ее, мисс Нортон. Это «Медуза» господина Тейлора. На борту письма от мистера Альфреда и мисс Бэрт.
– Письма от отца и Кэти? – Ирис встала, аккуратно закрыла книгу, положила ее на низкий столик. – Они, должно быть, сходят с ума. Это уже вторая почта для меня, а я так и не смогла им ответить. Ты сказала, что ее нужно принести сюда?
– Да, мисс Нортон. Как только капитан «Медузы» закончит свои дела с вице-губернатором, он принесет ваши письма лично. Я поняла так, что у него есть устное сообщение от господина Альфреда.
– «Медуза» идет обратно в Бультон? – спросила Ирис, задумчиво постукивая пальцами по стеклу.
– К сожалению, нет. «Медуза» зашла на Ямайку только для того, чтобы найти вас и передать письма.
– Ну, разумеется. Господин Тейлор ложку мимо рта не пронесет. Что-нибудь еще, Мэри?
– Граф Эльсвик хотел вас видеть, – проговорила горничная с легким упреком. – Вы не принимаете его уже четвертый день.
– У меня отвратительное настроение, Мэри, и я не в силах выслушивать его утомительные излияния. Я устала.