Рен прихлопнул комара на шее и задумчиво проговорил:
— Когда меня впервые поймали, я думал, что убежать не составит никакого труда. Нужно только дождаться ночи и отодвинуть засов на клетке. Но все оказалось совсем не так. Попав в плен, я перестал превращаться в человека. Я все время оставался тигром — до тех пор, пока не появилась ты.
Он отвел с дороги ветку, мешавшую мне пройти, и я спросила:
— Каково это, так долго жить в цирке?
Тут я споткнулась о камень, и Рен подхватил меня. Когда я снова твердо встала на ноги, он нехотя убрал руку с моей талии и взял под локоть.
— В основном очень скучно. Иногда мне попадались жестокие хозяева, и тогда меня били хлыстом или палкой, кололи острой пикой. Мне еще везло, во-первых, мои раны быстро заживали, а во-вторых, я был достаточно сметлив, чтобы безропотно выполнять трюки, от которых отказывались другие тигры. Знаешь, Келси, тигры совсем не хотят прыгать через горящий обруч или брать в пасть голову укротителя. Тигры ненавидят огонь, поэтому искусство дрессировки заключается в том, чтобы заставить их бояться укротителя больше, чем пламени.
— Это ужасно!
— Цирки в то время и были ужасны. Животных держали в тесных клетках. Родственные связи разрывались, тигрят продавали. В старые времена еда была отвратительная, клетки грязные, животных избивали. Цирки переезжали из города в город, шатры разбивали под открытым небом в неподходящих местах и в непривычном климате. В таких условиях животные долго не протягивали.
Он вздохнул и задумчиво продолжал:
— Теперь, конечно, люди прикладывают больше усилий для того, чтобы продлить жизнь животных и улучшить условия их содержания. Но неволя есть неволя, и уютная клетка все равно остается клеткой. Жизнь в заточении заставила меня глубоко задуматься над тем, как я сам относился к животным, прежде всего к слонам и лошадям. В армии моего отца находились тысячи слонов, которых обучали военному ремеслу и переноске тяжестей, а у меня самого когда-то был любимый жеребец, на котором я обожал скакать. И вот, сидя день за днем в своей тесной клетке, я стал думать, не так ли чувствовал себя мой любимец. Я представлял себе, как он стоит в своем стойле, тоскует и ждет, когда же я приду и выпущу его…
Рен сжал мою руку и снова превратился в тигра.
Я погрузилась в размышления. Какой же это кошмар — заточение в клетке! Рен вынес несколько столетий такой муки. Я содрогнулась, думая о нем.
Прошло не меньше часа, прежде чем я снова заговорила:
— Рен? Знаешь, я не могу понять одну вещь. Где все это время был Кишан? Почему он не помог тебе спастись?
Рен могучим прыжком перескочил через огромное поваленное дерево. В высшей точке прыжка он прямо в воздухе превратился в человека и приземлился на обе ноги с другой стороны ствола. Я протянула ему руку, чтобы он помог мне перебраться, но Рен, даже не посмотрев на нее, перегнулся через дерево и обхватил меня за талию.
Не успела я возразить, как он приподнял меня над землей и легко, как пуховую подушку, перенес через дерево. Прежде чем отпустить, он крепко прижал меня к груди, и я затаила дыхание. Рен заглянул мне в глаза, и медленная улыбка расплылась по его лицу. Поставив меня на землю, он снова протянул мне руку. Я вложила свою дрожащую ладонь в его теплую руку, и мы пошли дальше.
— В то время мы с Кишаном старались держаться подальше друг от друга. Он не знал, что со мной случилось, пока Кадам не разыскал его. Но к тому времени, когда они все выяснили, было уже поздно. Кадам безуспешно пытался освободить меня, поэтому он попросил Кишана скрыться до тех пор, пока он не придумает, что делать. Как я уже говорил. Кадам на протяжении всех этих столетий пытался меня купить, выкрасть или выпустить. Но ничего не помогало, пока не появилась ты. Когда ты захотела, чтобы я стал свободен, случилось чудо, и я смог позвонить Кадаму.
Рен рассмеялся.
— Когда я впервые за несколько столетий снова стал человеком, то первым делом попросил Мэтью заказать для меня оплаченный вызов. Пришлось наплести ему, что на меня напали и ограбили, поэтому мне нужно срочно переговорить со своим начальством. Он показал мне, как пользоваться телефоном, и мистер Кадам немедленно вылетел в Америку.
Рен снова превратился в тигра, и мы продолжили свой путь. Он шагал рядом со мной, и я держалась рукой за его загривок.
Так мы шли несколько часов, как вдруг Рен резко остановился и принюхался. Потом сел на задние лапы и уставился в чащу джунглей. Я тоже насторожилась и вскоре увидела, как кусты возле дороги всколыхнулись. Сначала наружу показался черный нос, следом из зарослей выбрался весь черный тигр.
Я радостно улыбнулась.
— Кишан! Ты все-таки передумал! Ты пойдешь с нами? Как я рада!
Кишан приблизился ко мне и протянул лапу, которая тут же превратилась в руку.
— Привет, Келси. Нет, я не передумал. Но я тоже рад убедиться, что ты цела и невредима.
Кишан бросил злой взгляд на Рена, который тоже, не теряя времени, обратился в человека. Рен схватил брата за плечо, тряхнул изо всех сил и закричал:
— Почему ты не сказал мне, что взял ее в джунгли? Она видела охоту, и ты бросил ее одну, беззащитную!
Кишан пихнул Рена в грудь и огрызнулся:
— Так ты сбежал раньше, чем я успел сказать хоть слово! Между прочим, я искал ее всю ночь, надеюсь, это тебя утешит! А ты собрался и ушел, не сказав мне ни слова.
Я встала между ними и сказала:
— Пожалуйста, успокойтесь, оба. Рен, я тоже думаю, что Кишан поступил правильно, и мне было лучше пойти вместе с ним, чем сидеть одной в лагере. И он очень хорошо заботился обо мне. Это я захотела посмотреть на охоту, и я приняла решение вернуться в лагерь одна. Так что если хочешь на кого-то злиться, злись на меня.
Я повернулась к Кишану.
— Прости, что заставила тебя всю ночь искать меня под ливнем. Я не знала, что пойдет дождь, и не подумала, что он смоет все следы. Приношу свои извинения.
Кишан с ухмылкой поцеловал мне руку, не обращая внимания на угрожающее шипение Рена.
— Извинения приняты. Ну, и как тебе понравилось?
— Ты спрашиваешь о дожде или об охоте?
— Об охоте, разумеется.
— Ну-ууу, это было…
— Ей снились кошмары, — зло бросил брату Рен.
Я поморщилась и кивнула.
— Что ж, зато мой братец хорошенько подкрепился. Пройдет много недель, прежде чем он сможет сам поймать себе дичь.
— Я бы отлично справился и без твоей помощи!
— Ну, нет, — глумливо ухмыльнулся Кишан. — Без меня ты даже хромую черепаху не смог бы поймать.
Я услышала звук удара прежде, чем увидела его. Молниеносно отстранив меня, Рен врезал брату в челюсть. Это был один из тех тяжелых, зубодробительных хуков, которые, как мне до сих пор казалось, бывают только в кино.