– Магнус! Ну куда ты прешь?! – одернул десятника Сигурд, видя, как его могучее тело взобралось на щиты, и вся живая лестница тут же заходила ходуном. – Магнус! – десятник нехотя слез. – Ты давай-ка тут не прыгай, а бери людей и обходи этот частокол справа.
– Угу, – запыхавшись, пробасил десятник.
– Кятла! – херсир увидел выборника чудинов. – Давай со своими посолунь [48] обходи и найди мне ворота!
Детинец [49] оказался невелик, и вскоре он был полностью окружен и атакован со всех сторон. Союзникам удалось быстро перебраться через стену. Во дворе разгорелся жаркий бой. Вскоре Сигурд услышал, как слева раздаются глухие буханья. Он тут же поспешил туда с десятком викингов, правильно оценив, что Кятла, обнаружив ворота, принялся их выносить.
Сигурд во главе с двумя десятками подоспел как раз вовремя. Ворота поддались, и одна створка, сорванная с петли, неуклюже провисла, приоткрыв проход. Но радость оказалась преждевременной. Как только первые чудины сунулись вперед, их встретил мощный залп. Стальные жала уложили чуть не с десяток воинов Кятлы. А следом за стрелами из ворот вылетели меря, решившиеся на контратаку. Они ударили дружно и яростно.
– Ар-ра-а-а!!!
– Скъяльборг! – Сигурд мгновенно отреагировал, решив принять врага на щиты.
Многие союзные чудины, правильно поняв ситуацию, тоже примкнули к викингам, заняв место в строю.
– Ара!!!
– Один!
– Ар-ра-а-а!!!
Противники обменялись несколькими сулицами, и две массы сошлись вплотную.
– Стоять! – проревел Сигурд, ощущая, как мерянские воины, набрав инерцию при разгоне, несколько потеснили строй северян. – Стоять!
Первый напор меря спал. Викинги охладили их двуручными секирами. Херсир с высоты своего роста узрел, как через ворота просачивается небольшая группа людей. Они вынырнули из воротного проема и, тут же свернув в сторону, устремились прочь от кровавой бойни. Догадка прошила мозг, словно стрела, и Сигурд сам перешел в контратаку.
– Один! – воззвал херсир. – Пошли!
Дружина надавила щитами, активно заработав мечами. Сигурд, стоя в первом ряду, личным примером воодушевлял воинов, хотя и без того рвения им было не занимать. Небольшой, но монолитный кулак союзников выдавил противника обратно к воротам, где те и были уничтожены полностью.
– Ингвальд! – херсир подозвал десятника. – Давай вперед! Занимайте детинец! Эйнар, возьми двоих – и за мной!
Последний отблеск упавшего солнца, зацепив верхушку терема, погас. Ночь погрузила Тротву во тьму.
Сигурд кинулся в погоню. Уж очень явно это было. Меря атаковали от ворот. Отчаянно… с обреченной необходимостью. Кого они спасали? Сигурд не сомневался. Это могла быть только семья князя Нимоякке.
– Эйнар! Вон они! – Сигурд отшвырнул щит, чтобы не мешал.
Молодой десятник, совершенно не задавая вопросов, ускорился так, что, вырвавшись вперед, опередил своих товарищей и первым напал на беглецов. Группа мгновенно разделилась, трое развернулись и приняли бой. Четверо других, насколько успел заметить Сигурд, продолжили бег. И среди них был маленький силуэт. Ребенок? Точно! Кто-то нагнулся и вскинул дитя на плечо. Вот они метнулись за сарай.
Херсир обогнул место схватки, где Эйнар и двое викингов схлестнулись с мерянскими воинами, и забежал за угол строения, где его неожиданно атаковал противник. Херсир едва успел пригнуться, когда вражеский меч просвистел и вскользь задел шлем. Как разъяренный бык, херсир плечом ударил мерянского воина в живот и сбил того с ног. Сигурд оседлал врага и врезал ему кулаком с зажатой в нем рукоятью меча. Раз… два, а затем он извлек левой рукой нож и, не задумываясь, всадил его в грудь поверженного. Меря дернулся, Сигурд надавил всем весом, вгоняя сталь глубже, глубже… Наконец, хлебнув широко раскрытым ртом воздух, меря затих. Херсир тут же вскочил. И кинулся наверстывать упущенное. Еще трое… нет. Оставались еще двое и ребенок…
До того черное небо вдруг очистилось от облаков, и миллионы мерцающих звезд осветили своим скромным блеском округу.
Догнать… Мысли колотились, как птица в клетке, но Сигурд не сомневался, что один из беглецов – переодетая женщина… должна быть! А с ней и ребенок!
Сигурд обогнул огороженный дом, присмотрелся – пусто. Калитка затворена. Позади послышались шаги и тяжелое сопение. Он резко обернулся, занял оборонительную позицию, но, признав своих, опустил меч. Викингов было двое. Мгновенный обмен взглядами, и Эйнар произнес:
– Торгейду не свезло…
Херсир понимающе кивнул.
– Ты, – он указал на воина, – обыщи дом! Эйнар, за мной!
Они рванули вместе. Время… было упущено драгоценное время… Одна из калиток внезапно отворилась, и десятник среагировал молниеносно. Последовал удар щитом. Чье-то тело упало, и кожаные петли затянули калитку на место.
– Кто это? – изумился Эйнар своей реакции.
Он осторожно отворил калитку и увидел лежащего отрока. Парень, выронив охотничью рогатину, лежал на снегу и постанывал, прижав руки к разбитому лицу.
– Вот змееныш! – вскипел Эйнар. – Хотел нас рогатиной пырнуть!
Он уже было занес меч, но херсир остановил его, перехватив руку.
– Не надо! А ты, – Сигурд ткнул мечом в юнца и сказал по-словенски, в надежде, что тот поймет, – даже не думай, коли живот твой тебе дорог!
Опять задержка, опять уходило время…
– Ворота!
– Что? – не понял десятник.
– Ну конечно ворота! Они пойдут туда! За мной!
«И сдалась тебе эта баба? Пусть она и княжна!» – херсир на бегу играл сам с собой в загадки. Но ответить он себе не мог. Инстинкт? Азарт? Что-то гнало его вперед. Сигурд, словно хищник, почуявший страх и запах крови добычи, теперь готов был гнаться до крайности, но поймать, заполучить жертву – законный трофей! Тем более, если прав насчет княжны – вот будет потеха для Нимоякке…
Они ускорились на последнем дыхании. Эйнар уже успел избавиться от мешавшего щита, как тут, рядом со стеной, мелькнули тени.
– Вот они, – остановившись, негромко сказал Сигурд.
Их было двое. Беглецы, плотно вжавшись в крепостную стену, крались вдоль нее, как ночные тати. До вожделенных ворот оставалось не больше двадцати метров, и они уже были готовы к решающему броску к свободе.
– Стойте! – грозно приказал Сигурд по-словенски, выступая из-за укрытия.
Он выпрямился и отошел от дома. Его заметили. Одна фигура откинула плащ и опустила на снег малыша. Затем от группы отделилась тень и, обнажив меч, вышла вперед.