Словно почувствовав его страх, маленькая черная змейка подняла голову, высунула раздвоенный язык и уставилась на Маркиза неподвижным взглядом…
– Ой! – взвизгнул он и подскочил, как испуганный заяц.
Над его головой нависала огромная старинная люстра, и Леня уцепился за нее…
К счастью, люстра выдержала его вес.
Он подтянулся и устроился на ней, как обезьяна на дереве.
Здесь было немножко спокойнее: во-первых, дальше от змей и, во-вторых, можно хоть немного шевелиться.
Кроме того, сверху можно было оглядеться.
Возле стены стоял громоздкий платяной шкаф. Леня раскачал люстру и перелез на этот шкаф, по нему добрался до окна, дотянулся до шпингалета. Ему удалось открыть окно, и в жаркую, душную комнату хлынул сырой и холодный осенний воздух.
Ближние к окну змеи недовольно зашипели и отползли подальше.
Леня осторожно сполз на подоконник и высунулся в окно. Ниже этажом находился балкон. Переступив на внешнюю часть подоконника, Маркиз спустил ноги, собрался и спрыгнул на этот балкон.
Только здесь он почувствовал себя в относительной безопасности.
Балконная дверь была неплотно закрыта, и он проскользнул в комнату. В глубоком кресле перед телевизором сидел мужчина в тренировочных штанах и майке. Он смотрел футбол.
– Принеси пива, – сказал он не оборачиваясь.
– Обойдешься, – ответил Маркиз и выскользнул из квартиры.
Антонина Ивановна, экономка Артура Альбертовича Руо, или, как говорили в советские времена, домработница, занималась обычными делами. А именно – складывала вещи своего хозяина, которые собиралась отнести в химчистку.
Артур Альбертович велел ей отдать в чистку серый выходной костюм, коричневую замшевую куртку и синий пиджак.
Именно эти вещи Антонина Ивановна несколько минут назад достала из платяного шкафа и положила на диван. Приготовив сумку, она повернулась к дивану, чтобы уложить одежду, и растерянно уставилась на то, что лежало перед ней.
Вместо серой пары из хорошей английской шерсти на диване лежал тренировочный костюм марки «Адидас», вместо замшевой куртки – поношенный ватник, а вместо синего пиджака – и вовсе немыслимый клоунский наряд в блестках и колокольчиках.
Антонина Ивановна покрутила головой и уселась на табурет. Что же это такое? Начало конца или конец начала? Неужели она сошла с ума?
Во всяком случае, всей этой дряни в гардеробе хозяина отроду не бывало.
– Артур Альбертович! – позвала она хозяина. – Можно вас на минуточку?
В коридоре раздались шаги, и Руо заглянул в комнату.
– В чем дело, Антонина Ивановна? – довольно сухо осведомился он.
В последнее время он вообще разговаривал с ней строго, хмурился, не смотрел в глаза и выглядел недовольным.
– Вот… вот это… тут какие-то странные вещи!.. – Экономка опасливо ткнула пальцем в сторону дивана. Смотреть туда сама она побаивалась.
– Что же тут странного? – Артур Альбертович пожал плечами. – Это мои вещи… вы их видите далеко не первый раз… кстати, пора отнести все это в химчистку…
Антонина Ивановна повернулась к дивану, и челюсть ее отвисла.
Там лежали серый костюм, замшевая куртка и пиджак.
– И… извините… – дрожащим голосом проговорила она, укладывая одежду в сумку. – Я… я хотела только уточнить, это ли вы имели в виду?..
– Уточнили? – раздраженно осведомился Руо. – В следующий раз попрошу вас не беспокоить меня по ерунде! – И он скрылся за дверью, всей своей спиной выразив неудовольствие.
Антонина тяжело вздохнула и заглянула в сумку, прежде чем застегнуть молнию…
В сумке лежали ватник, адидасовский костюм и блестящая клоунская хламида.
Экономка застонала, оттолкнула сумку и снова плюхнулась на табурет.
Выходит, она действительно сошла с ума.
Звать еще раз хозяина было никак невозможно.
Она решила заняться пока какими-нибудь другими делами, а к сумке вернуться позднее. Может быть, все как-нибудь само утрясется…
Она прошла на кухню и выдвинула ящик стола, намереваясь почистить серебряные ложки.
Однако вместо ложек в ящике оказались груды засаленных игральных карт. Антонина Ивановна поспешно задвинула ящик и устремилась к шкафчику, где держала лекарства и прочие медицинские принадлежности. Ей пришла в голову простая и очевидная мысль измерить температуру – скорее всего у нее просто жар.
Достав футляр с градусником, она открыла его…
Но вместо термометра там оказалась ручка с неприличной картинкой. На картинке была женщина в купальнике, однако стоило экономке перевернуть ручку, как купальник растворился и бесстыдница оказалась в чем мать родила.
Антонина Ивановна плюнула и от греха убрала бесстыдную ручку в шкафчик.
Переждав некоторое время, она решила сделать то, что ей обычно помогало при всяком недомогании, а именно – выпить чаю.
Поставив чайник, она достала свою любимую чайницу с нарядными китаянками, сняла с нее крышку…
Вместо чая сверху лежала немного увядшая хризантема.
Экономка схватила цветок и вытащила из чайницы, но за первой хризантемой последовала вторая, за той – третья, и скоро вся кухня была завалена цветами, как цветочный ларек перед закрытием.
Антонина Ивановна сдалась.
Она уронила голову на стол и залилась горькими слезами.
Артур Альбертович, сложив руки на груди, стоял в дверях кухни и качал головой – он считал, что воспитательные меры должны быть достаточно строгими.
Леня набрал номер Руо. Ответил женский голос, и Леня попросил Артура Альбертовича.
– Леонид! – обрадовался иллюзионист. – Рад вас слышать! Вы по делу или так просто – поболтать?
– Да тут звонила одна дама по поводу заказа, – осторожно ответил Леня, – сослалась на вас… Так я уж теперь и не знаю, как быть…
– Что вы, Ленечка, не сомневайтесь! – вскричал старик. – Все в полном порядке, клиентка – моя старая знакомая, с детства ее знаю! Конечно, не с моего, с ее…
– Ну и ладно, – повеселел Леня. – А вы, насколько я мог слышать, нашли новую экономку?
– Да-а… вы знаете… я тут подумал и решил оставить ту, что была… – В голосе старого иллюзиониста звучало смущение. – В моем возрасте трудно привыкнуть к переменам… Мы с Антониной Ивановной все выяснили, она не хотела причинить мне вред, просто очень привязана к брату… А его сбила с толку та ужасная женщина. Надо уметь прощать! Так я и простил, а брату работу нашел по способностям.