И снова молчание. Минута потрясенного, пронзи­тельного молчания.

Наконец Рэйвен вспыхивает:

— Откуда ты знаешь?!

— Я видела метку, — поясняю я. Внезапно я чув­ствую себя совершенно обессиленной. — И она мне сама сказала.

— Этого не может быть! — говорит Хантер. — Я был с ней... Мы вместе пришли в Мэриленд...

— Может, — медленно произносит Рэйвен. — Она мне говорила, что на некоторое время отбилась от группы и бродила от одного хоумстида к другому. Но она отсутствовала всего несколько недель!

— Хантер смотрит на Брэма в поисках подтверждения.

Брэм кивает.

— Этого вполне достаточно, — негромко произно­сит Джулиан. Алекс бросает на него свирепый взгляд. Но Джулиан прав: этого вполне достаточно.

— Продолжай, Лина, — сдавленным голосом про­износит Рэйвен.

— Они вводят войска, — говорю я. Как только эти слова срываются с моих губ, у меня возникает такое ощущение, будто я получила удар в солнечное спле­тение.

И снова молчание.

— Сколько? — нетерпеливо спрашивает Пиппа.

— Десять тысяч, — едва выговариваю я.

Все ахают. Пиппа сверлит меня взглядом.

— Когда?

— Меньше чем через сутки, — сообщаю я.

— Если она сказала правду, — вмешивается Брэм.

Пиппа запускает руку в волосы, и они встают торч­ком, словно колоски.

— Я не верю, — говорит она, но почти сразу же до­бавляет: — Я опасалась, что нечто в этом духе может произойти.

— Я ее убью, — негромко произносит Хантер.

— Что нам теперь делать? — Рэйвен адресует свой вопрос Пиппе.

Пиппа мгновение молчит, глядя в огонь. Потом встряхивается.

— Ничего, — твердо произносит она и обводит при­сутствующих взглядом: Тэк, Рэйвен, Хантер, Брэм, Бист, Алекс, Корал, Джулиан. В конце концов, она смо­трит мне в глаза, и я невольно отвожу взгляд. В Пиппе словно закрылась какая-то дверь. На этот раз она не расхаживает из стороны в сторону. — Рэйвен, вы с Тэком поведете группу на явку рядом с Хатфордом. Саммер мне рассказала, как туда добраться. Через не­сколько дней туда придут связные от сопротивления. Вы их там подождете.

— А ты? — спрашивает Бист.

Пиппа выходит из круга, идет в укрытие с тремя стенами и направляется к старому холодильнику.

— Я сделаю здесь, что смогу, — отвечает она.

Все принимаются говорить одновременно.

— Я остаюсь с тобой, — заявляет Бист.

— Пиппа, это самоубийство! — взрывается Тэк.

— Ты не справишься с десятитысячным войском, — говорит Рэйвен. — Вас затопчут, как...

Пиппа поднимает руку.

— Я не намерена драться, — говорит она. — Я при­му все меры, чтобы распространить известие о случив­шемся. Я попытаюсь очистить лагерь.

— На это нет времени! — подает голос Корал. Он звучит пронзительно. — Войска уже в пути... Нет вре­мени вывести всех, нет времени распространить...

— Я же сказала, что сделаю, что смогу, — отрезает Пиппа. Она снимает висящий на шее ключ, открывает холодильник и принимается доставать с темных полок продукты и медикаменты.

— Мы не уйдем без тебя! — упрямо заявляет Бист. — Мы останемся. Поможем тебе очистить лагерь.

— Вы сделаете то, что я прикажу, — отвечает Пиппа, не поворачиваясь к нему. Она приседает и начинает из­влекать одеяла из-под скамьи. — Вы отправитесь в без­опасное место и будете ждать людей из сопротивления.

— Нет, — отрезает Бист. — Я не пойду.

Их взгляды встречаются. Между ними происходит безмолвный диалог, и в конце концов Пиппа кивает.

— Ладно, — говорит она. — Но остальным надо ухо­дить, немедленно.

— Пиппа... — пытается протестовать Рэйвен.

Пиппа выпрямляется.

— Никаких споров, — говорит она. Теперь я пони­маю, у кого Рэйвен научилась твердости и манере ру­ководить людьми. — Корал права в одном, — негромко продолжает Пиппа. — Времени нет. Я желаю, чтобы вы вышли через двадцать минут. — Она снова обводит нас взглядом. — Рэйвен, бери припасы, которые вам могут понадобиться. До явки день пути — или больше, если вам придется уходить от солдат. Тэк, пойдем со мной. Я нарисую тебе карту.

Группа рассыпается. То ли причина в изнеможе­нии, то ли в страхе — но происходящее кажется мне сном. Тэк с Пиппой присели над чем-то и жестикули­руют. Рэйвен заворачивает продукты в одеяла и пере­вязывает тюки старой веревкой. Хантер уговаривает меня выпить еще воды. А потом внезапно Пиппа гонит нас прочь. Идите, идите!

Луна освещает извилистые тропы на склоне холма, рыжевато-коричневые и сухие — словно в засохшую кровь ступаешь. Я бросаю последний взгляд на лагерь, на море переплетающихся теней, на всех этих людей, которые даже не знают, что к ним приближаются вин­товки, бомбы и солдаты.

Должно быть, Рэйвен тоже это ощущает: новый ужас в воздухе, близость смерти. Так, должно быть, чувствует себя животное, попавшее в ловушку. Рэйвен поворачивается и кричит:

— Пиппа! Пиппа! — Ее голос разносится над голым склоном. Пиппа стоит у начала тропы и смотрит на нас. Рядом с ней стоит Бист. Пиппа держит фонарик.

Он подсвечивает ее лицо снизу, и игра света и делает его словно бы высеченным из камня.

— Идите! — отвечает Пиппа. — Не волнуйтесь. Я встречусь с вами на явке.

Рэйвен еще несколько секунд смотрит на нее, по­том начинает поворачивать обратно.

Тут Пиппа добавляет:

— Но если меня не будет больше трех дней — не ждите!

Ее голос остается абсолютно спокойным. И теперь я понимаю, что я увидела в ее глазах. Это было не спо­койствие. Это было смирение с судьбой.

Это был взгляд человека, знающего, что ему пред­стоит умереть.

Мы оставляем Пиппу позади, в темных, многолюд­ных недрах лагеря. Тем временем на густо-синем небе появляются первые лучи солнца, а винтовки подсту­пают все ближе, со всех сторон.

Хана

В субботу утром я наношу визит в Диринг Хайлендс. Это превратилось уже почти в рутину. Я рада, что не увидела Грейс — улицы пустынны, безмолвны, окутаны утренним туманом, — и рада, что полки по­греба заполняются.

Вернувшись домой, я принимаю слишком горячий душ, пока моя кожа не розовеет. Я тщательно моюсь и вычищаю все из-под ногтей, как будто запах Хайлендса и живущих там людей мог пристать ко мне. Но мне никакие меры предосторожности не будут лишни­ми. Если Касси сочли неполноценной потому, что она подхватила болезнь, или потому, что Фред ее в этом заподозрил, я могу лишь догадываться, что он сделает со мной и моей семьей, если обнаружит, что исцеление сработало не полностью.