Натали перестала перхать. Он окликнул ее, но она не ответила. Вместо этого раздалось шарканье ног по бетонной лестнице. Краем глаза Митя увидел черные комбинезоны охраны. Все-таки нашли. Вероятно, их привлек его отчаянный вопль сразу после всплытия. Может, оно и к лучшему. Только бы успеть опустить нож.
Митя крутил штурвал до тех пор, пока ему не заломили за спину руки и не оттащили от механизма. В последний момент он глянул на волны у берега, но ничто не нарушало их плавную геометрию: ни плесков, ни расходящихся кругов, ни прямого следа, оставляемого спинным гребнем. Есть шанс, что он успел.
– Бог мой, Наташенька! – услышал он за перилами голос Абрамова. Натали опять не ответила, и по внутренностям Савичева полоснул ледяной страх. – Наташенька, моя доченька, моя принцесса! Что с тобой случилось? ЧТО ОН С ТОБОЙ СДЕЛАЛ?!!
– У нее отек легких. Ей нужна срочная медицинская помощь! – крикнул Митя, с трудом различая на границе света и тьмы стоящего на коленях тестя.
– Что он с тобой сделал! Что?!! – продолжало доноситься снизу.
– Сергей Викторович, возьмите себя в руки. У нее отек…
– Какой на хрен отек! У нее весь живот исполосован! Господи!
– Вы не понимаете…
– Замолчи! – заорал Абрамов. – Заткнись! Заткнись!!
Охранники заломили руки еще сильнее. Митя застонал от боли.
– Передай в центральную, взяли, – сказал хриплым голосом один охранник другому. – А то мне рацию не достать. Пусть полиция летит сюда.
– Я не убегу, – заверял Митя. – Послушайте. Пожалуйста. Вызовите «Скорую». Потому что Натали… – Слова застыли у него в глотке, когда он увидел поднявшегося на площадку Абрамова. Дорогие брюки Armani на коленях перепачканы землей, галстук съехал набок, глаза налиты кровью. В руке он сжимал пистолет Горюнова, подобранный на тропинке, где его оставил Митя.
– Никому ничего не передавать, – велел Абрамов.
– Сергей Викторович! – ахнул охранник помоложе, застыв с поднятой к губам рацией.
– Он убийца. Он погубил мою дочь.
– Нет… – пролепетал Митя.
– Он убийца! – одержимо повторил Абрамов. Стало ясно, что он не в себе.
– Сергей Викторович, будьте благоразумны, – произнес хриплый охранник, видимо, поопытнее. – Это уголовное преступление.
– Вы – свидетели. На меня напал сумасшедший маньяк. Я защищался. У него был пистолет, мне удалось его выхватить.
– Сергей Викторович…
– Озолочу! Вы меня знаете!
Грозный с безуминкой взгляд скользнул по лицам служак. Митя почувствовал, что оба напряглись. Не ответили ни да, ни нет, но по крайней мере задумались. Абрамов продолжил натиск:
– О нем никто не будет жалеть. Он убийца. У меня есть связи, дело будет оформлено как надо…
Вороненый ствол поднялся. Рука Абрамова тряслась, но не от страха – от гнева, долгие годы копившегося в тесте. Савичев даже не понял, что почувствовал в тот момент. Не было ни испуга, ни отчаяния – только горечь, что все закончится, как этого хочет Абрамов. И еще злость на тестя за то, что своей истерикой он убьет собственную дочь.
Именно в тот момент, когда жизнь Мити повисла на волоске, готовая оборваться таким несправедливым образом, то ли из-под земли, то ли из-под воды раздался глухой раскатистый удар. Затем еще один. И еще. Словно наружу из-под земли рвался подземный бог.
– Что это? – неуверенно спросил молодой охранник, озираясь по сторонам. – Откуда это?
– Гидравлические удары в водопроводе, – уверенно ответил Абрамов. – Такое бывает… – Его взгляд задержался на штурвале механизма очистки. – Вы схватили его здесь, на площадке?
– Да, – прохрипел державший Митю охранник поопытнее, – вот это колесо крутил.
Абрамов перегнулся через перила, рассматривая воду.
– Вот дьявол! Этот ублюдок перекрыл водовод. Весь отель хотел оставить без воды. Ты… – мотнул он подбородком молодому охраннику, – за штурвал. Крути. Против часовой.
У Мити гадко засосало под ложечкой.
– Не вздумайте!
– Молчать! – рявкнул Абрамов. – Крути, я сказал!
Молодой охранник положил ладони на чугунное колесо и начал его поворачивать. Механизм заскрипел, застонал, поднимая нож и открывая деривационный канал.
– Не смейте! – воскликнул Митя. – Там чудовище!
И простонал от пронзительной боли, когда опытный охранник заломил руку еще сильнее.
– Нет никакого чудовища! – орал Абрамов, размахивая пистолетом у него перед носом. – Нет, слышишь? Это все твой безумный бред, детские фантазии. Ты с самого начала стремился сорвать мой праздник!!!
Удары внезапно прекратились. У Мити оборвалось дыхание. Взгляд испуганно зашарил по воде. Где фараончик? Вырвался из подземелья или нет? Если да – что он сделает? Вопросы беспомощно повисали в ночном воздухе, а в черепе металась мысль: бежать отсюда как можно дальше! И утащить с собой Натали.
– Ну вот, я же говорил, – заключил Абрамов, всматриваясь в темноту. – Гидравлика.
За перилами раздался отрывистый кашель. Натали пришла в себя. Абрамов удивленно уставился на Митю, не понимал, почему его дочь жива, когда он ее давным-давно похоронил. Вороненое дуло пистолета неуверенно покачнулось.
А в следующий миг за перилами словно что-то взорвалось. Стоявших на площадке людей осыпало водопадом брызг, и на мокрый бетон обрушилась скользкая и живая туша.
Первой жертвой стал молодой охранник, которого выпрыгнувший из воды фараончик сбил с ног. Центнеры живого веса расплющили беднягу о бетон: захрустели кости, изо рта пошла кровь.
Потрясенный увиденным второй охранник выпустил Митю.
Абрамов, забыв о пистолете, уставился на возникшего в центре площадки косматого человека, нижняя часть которого змеилась и извивалась.
Фараончик сполз со стонущей жертвы, вперил бесстрастный животный взгляд в окружающих его людей. Он был раза в три крупнее каждого из них.
Абрамов отшатнулся от существа. Лицо исказилось от потрясения и ужаса.
– Нет! – воскликнул он. – Этого не может быть! Не может!
Фараончик быстро среагировал на движение, и взметнувшийся хвост сбил владельца отеля. Тот отлетел к колесу штурвала, ударившись об него лбом. Из ссадины засочилась кровь.
Второй охранник решил воспользоваться тем, что монстр отвлекся на босса, и бросился к лестнице. Реакция фараончика не заставила себя ждать. Оставив Абрамова, он в два прыжка настиг беглеца и хлестким ударом перепончатой лапы перешиб ему основание черепа. Охранник безвольно повалился на пол и больше не двигался, только левую ногу дергало судорогой.
Фараончик вернулся назад, остановился перед Митей.
«Теперь пришла моя очередь», – подумал тот, глядя на обожженную морду и налитые яростью глаза.