– Не волнуйтесь, – попытался утешить его Энтони. – Если вы говорите правду, то легко сможете это доказать.
– Доказать? Как я это докажу?
– На вашем месте, – вкрадчиво произнес Энтони, – я бы поехал сегодня в Чимниз.
Айзекстайн с сомнением посмотрел на него:
– Вы так советуете?
Энтони подался вперед и что-то прошептал ему на ухо. Потрясенный финансист отпрянул, уставившись на собеседника:
– Вы хотите сказать…
– Приезжайте и убедитесь сами! – пообещал Энтони.
Часы в зале заседаний пробили девять.
– Что ж, – сказал лорд Катерхэм, глубоко вздохнув, – вот они и собрались снова, как толпа малышей, играющих в прятки! – Он печально оглядел комнату. – Шарманщик с обезьянкой, – пробормотал он, остановив взгляд на бароне. – Любопытный Паркер с Трогмортон-стрит.
– Мне кажется, ты несколько несправедлив по отношению к барону, – возразила Бандл, к которой были обращены эти откровения. – Он мне сказал, что считает тебя великолепным образцом английского гостеприимства среди haute noblesse [5] .
– Это в его стиле, – согласился лорд Катерхэм, – он всегда так говорит. Как мне надоели эти его разговоры! Но могу заверить тебя, я уже не тот гостеприимный английский джентльмен, которым когда-то был. Как только мне представится такая возможность, я продам Чимниз какому-нибудь предприимчивому американцу, а сам поселюсь в отеле. Там, если что-то тебе не нравится, ты можешь попросить счет и съехать.
– Не унывай, – утешила его Бандл. – Зато мы, кажется, наконец-то расстались с мистером Фишем!
– Я всегда находил его довольно занятным, – сказал лорд Катерхэм, движимый духом противоречия. – Твой драгоценный молодой человек вовлек меня в это. Ну зачем я созвал это собрание у себя в доме? Почему он не арендовал Ларчис, Элмхерст или какую-нибудь виллу вроде Стрейтхэм, чтобы проводить там сборы своей компании?
– Атмосфера не та, – объяснила Бандл.
– Надеюсь, никто не собирается выкинуть со мной какой-нибудь трюк? – нервно спросил отец. – Я не верю этому французу, Лемуану. Французская полиция способна на любые каверзы. Человеку затягивают руки резиновыми жгутами, а потом рассказывают о преступлении, и у него подскакивает температура, которую измеряют специальным градусником. Я знаю, что если мне на ухо рявкнут: «Кто убил принца Михаила?» – у меня температура прыгнет до ста двадцати двух или что-нибудь в этом роде, и меня тотчас же упекут за решетку!
Дверь отворилась, и Тредуэлл доложил:
– Мистер Джордж Ломакс. Мистер Эверсли.
– Ну вот и Коддерс со своей верной собакой, – съехидничала Бандл.
Билл направился прямо к ней, а Джордж нарочито сердечно, как всегда на людях, поздоровался с лордом Катерхэмом.
– Дорогой Катерхэм, – сказал Джордж, пожимая ему руку, – я получил ваше приглашение и, разумеется, сразу же приехал!
– Очень любезно с вашей стороны, дорогой друг, очень любезно! Рад вас видеть.
Лорд Катерхэм обладал удивительной способностью быть образцом радушия, даже когда терпеть не мог гостя.
– Приглашение было не от меня, но это не важно!
Билл же тем временем атаковал Бандл:
– Я спрашиваю вас, в чем дело? Как случилось, что Вирджиния исчезла посреди ночи? Уж не похитили ли ее?
– Нет, нет, – успокоила его Бандл. – Она оставила записку, приколотую к булавочной подушечке.
– Она уехала с кем-то? Не с этим ли колониальным Джонни? Мне он всегда не нравился, и, насколько я слышал, он отпетый мошенник! Одно не могу понять: как это может быть?
– Что именно?
– Этот Король Виктор – француз, а Энтони Кейд стопроцентный англичанин!
– А вы разве не слышали, что Король Виктор превосходно владеет многими языками и, более того, в нем течет половина ирландской крови?
– О господи! Так почему же он сбежал?
– Понятия не имею. Как нам известно, он исчез позавчера. Но сегодня утром мы получили от него телеграмму, в которой говорится, что в девять часов вечера он будет здесь, и в которой он просит пригласить Коддерса. Все остальные тоже явились по просьбе мистера Кейда!
– Целое сборище, – оглядевшись, заметил Билл. – Французский детектив у окна, английский – у камина. Засилье иностранцев. А где же представитель Штатов?
Бандл развела руками:
– Мистер Фиш просто растворился. Вирджинии тоже нет. Но все остальные собрались, и я костями чувствую, Билл, что близок момент, когда кто-то скажет: «Джеймс, лакей» – и все разъяснится. Сейчас мы ждем только Энтони Кейда.
– Очень сомнительно, что он появится, – возразил Билл.
– Тогда зачем созывать это собрание, как его называет отец?
– Ах, за этим стоит очень глубокая идея, уверяю вас. Он хочет, чтобы мы собрались здесь, пока он будет где-то в другом месте, вы же знаете, как это делается.
– Так вы считаете, он не придет?
– Боюсь, что нет. Совать голову в пасть льва? Зачем, когда в комнате полно детективов и высокопоставленных чиновников?
– Вы плохо знаете Короля Виктора, если думаете, что это его удержит. По общему мнению, подобные головоломки – его стихия, ему всегда удавалось выходить из них победителем.
Мистер Эверсли с сомнением глянул на девушку.
– Над этим ему придется попотеть – все факты против него. Он никогда…
Дверь открылась, и Тредуэлл доложил:
– Мистер Кейд.
Энтони направился прямо к хозяину.
– Лорд Катерхэм, – начал он, – я доставляю вам множество хлопот и очень сожалею об этом. Но я действительно думаю, что сегодня одна тайна раскроется.
Лорд Катерхэм, похоже, смягчился. В глубине души Энтони ему всегда нравился.
– Что вы, какие там хлопоты, – радушно возразил он.
– Это очень любезно с вашей стороны, – сказал Энтони. – Я вижу, все в сборе. Тогда я могу начать работу.