– Хорошо, что он отправился по своим темным делишкам, – удовлетворенно заметил Энтони. – Я ж не знал, как деликатнее от него избавиться! С тех пор как мы поженились, я и минуты не пробыл с тобой наедине!
– Да уж, дел нам с тобой хватает, – согласилась Вирджиния. – Научить разбойников не разбойничать, убийц – не убивать, и тем самым улучшить моральный дух страны!
– Мне нравятся твои высокие идеалы, – одобрил Энтони. – Чувствую, что моя жертва не напрасна!
– Ерунда, – спокойно возразила Вирджиния. – Тебе понравится быть королем. Это у тебя в крови. Тебя растили для королевского престола, к тому же здесь нужен врожденный талант, ничуть не меньший, чем быть, скажем, хорошим водопроводчиком!
– Вот уж никогда об этом не думал, – признался Энтони. – Но, ради бога, не будем терять время на разговоры о водопроводчиках! Ты знаешь, что именно сейчас я должен быть на совещании с Айзекстайном и стариной Лоллипопом? Они говорят о нефти. Господи, нефть! Могут и подождать мое королевское высочество! Вирджиния, ты помнишь, я как-то обещал тебе, что постараюсь заставить тебя полюбить себя?
– Помню, – тихо ответила Вирджиния, – но из окна выглядывал суперинтендант Баттл!
– Но сейчас-то он не выглядывает!
Он прижал ее к себе, целуя ее веки, губы, золотистые волосы.
– Я так люблю тебя, Вирджиния! – шептал он. – Так люблю! А ты любишь меня?
Он посмотрел на нее, не сомневаясь в ответе.
– Нисколько! – ответила она тихим, дрожащим голосом, крепче прижимаясь к нему.
– Ах ты, маленькая ведьма! – зашелся в восторге Энтони, снова целуя ее. – Теперь я точно знаю, что буду любить тебя до конца своих дней!
Чимниз, 11 часов утра, четверг
Джонсон, полицейский, сняв пиджак, копает.
Сцена похожа на похороны. Друзья и родственники стоят вокруг могилы, которую роет Джонсон.
Джордж Ломакс возвышается с видом человека, которому досталась львиная доля наследства.
Суперинтендант Баттл сохраняет, как обычно, невозмутимость. Похоже, он доволен, что похороны идут вполне благопристойно. Он все организовал не хуже сотрудника похоронного бюро. Лорд Катерхэм выглядит торжественным и подавленным, как все англичане во время религиозных церемоний.
Мистер Фиш в общую картину не вписывается. На его лице нет подобающей случаю серьезности.
Джонсон поглощен своей работой. Вдруг он выпрямляется. Все присутствующие замирают в ожидании.
– Достаточно, сынок, – останавливает его мистер Фиш. – Дальше мы справимся сами.
Всем становится ясна его роль в этой церемонии. Он – семейный врач.
Джонсон уходит. Мистер Фиш с подобающей торжественностью склоняется над ямой. Хирург готов приступить к операции.
Он вынимает небольшой матерчатый сверток и церемонно протягивает его суперинтенданту Баттлу. Тот передает его Джорджу Ломаксу. Этикет полностью соблюден.
Джордж Ломакс разворачивает сверток, вспарывает брезент и засовывает внутрь руку. Сначала он что-то рассматривает у себя на ладони, потом быстро заворачивает это обратно в вату.
Откашливается.
– В этот благословенный миг… – начинает он голосом опытного оратора.
Лорд Катерхэм быстро удаляется. На террасе он находит старшую дочь.
– Бандл, твоя машина в порядке?
– Да. А что случилось?
– Отвези меня немедленно в город! Я сегодня же отправляюсь за границу!
– Но, отец…
– Не спорь со мной, Бандл! Джордж Ломакс утром сказал мне, что ему нужно переговорить со мной с глазу на глаз по крайне, крайне важному вопросу. Он добавил, что вскоре в Лондон приедет король Тимбукту. Я этого не переживу, Бандл, слышишь? Больше никаких Джорджей Ломаксов! Если Чимниз так ценен для нации, пусть нация покупает его! Иначе я продам его синдикату, а они пусть превратят его в отель!
– Где сейчас Коддерс?
Бандл наконец уловила суть ситуации.
– В данный момент, – ответил лорд Катерхэм, глядя на часы, – он еще минут пятнадцать, не меньше, будет разглагольствовать о благе империи!
Еще одно явление.
Мистер Билл Эверсли, не приглашенный на кладбищенскую церемонию, у телефона.
– Нет, правда, я имел это в виду… пожалуйста, не сердись… Ну, так ты, по крайней мере, поужинаешь со мной сегодня?.. Нет. Мне не давали ни минутки продыху. Ох, этот ужасный Коддерс… Говорю, Долли, ты же знаешь, как я к тебе отношусь… Ты же знаешь, что я никогда не любил никого, кроме тебя… Да, я, конечно, пойду на спектакль. Как там говорится? «Девочка застежки расстегнула…»
Неземные звуки. Мистер Эверсли, жутко фальшивя, пытается напевать припев.
Наконец Джордж заканчивает свою речь:
– …Продолжительный мир и процветание Британской империи!
– Пожалуй, неделька-то удалась на славу! – подытожил мистер Фиш, словно желая оповестить об этом весь мир.