Леня вошел в кабинет ювелира, стены которого были увешаны старыми потемневшими от времени картинами и гравюрами в массивных рамах. За широким письменным столом сидел хозяин – старик с благородной сединой и не по возрасту ясными наблюдательными глазами.
– Здравствуйте, Ленечка, – Иван Францевич приветливо улыбнулся и указал гостю на глубокое удобное кресло. – Может быть, рюмку коньяка? Или попросить Парфеныча сварить кофе? Он его, между прочим, отменно варит!
– Таланты вашего адъютанта неисчислимы! – усмехнулся Леня, удобно устраиваясь в кресле и пристраивая на коленях портфель. – Не удивлюсь, если долгими зимними вечерами он пишет маслом портреты или играет на клавесине!
– Чего нет, того нет! Ну так как насчет коньяка или кофе?
– Спасибо, может быть, позднее! – поблагодарил Леня.
– Тогда перейдем к делу. Что там у вас? Доставайте.
– Иногда мне кажется, что вы видите сквозь стены! И людей видите насквозь!
– Но это же ясно! Вы просили о консультации и так бережно держите свой портфель…
– Вы правы, – Леня открыл портфель, достал из него бархатный футляр и положил его перед ювелиром. – Вам знакома эта вещь?
Иван Францевич открыл футляр, склонил голову на бок и внимательно осмотрел колье.
– Допустим, знакома, – ответил он после небольшой паузы. – Только это, как вы понимаете, имитация, а я видел оригинал. А в чем, собственно, дело?
– Я в вас не сомневался, – кивнул Маркиз, – ни одно сколько-нибудь интересное ювелирное изделие в нашем городе не пройдет мимо этого кабинета… а теперь… я, конечно, знаю, что конфиденциальность – первая заповедь вашей профессии, но все же… не могли бы вы сказать мне, кто показывал вам это колье?
– Ну, Леня, вы же сами все понимаете! – ювелир поморщился. – Вы же знаете, как бережно мы относимся к секретам наших клиентов! Кто из них захочет, чтобы стали известны его маленькие тайны? Это даже как-то некрасиво! Вот вы, например, разве называете посторонним людям своих заказчиков?
Вот как раз одному из моих заказчиков и понадобилась эта информация, – признался Леня. – Причем вопрос достаточно серьезный… пропал тот самый оригинал, который вы видели, и подозрения падают на мужа… Иван Францевич, мы с вами давно знакомы, и я редко обращался к вам с просьбами! Скажите хотя бы – это мужчина?
– Нет, – ювелир помотал головой. – На мужа, вы говорите? Ах она мошенница…
– Она? Значит, это была женщина?
– Да… обычная история, знаете ли! Владелица колье хотела иметь копию, чтобы носить ее на людях и не рисковать оригиналом, который хранила в банковском сейфе. Я объяснил ей, что не занимаюсь имитациями, работаю только с настоящими камнями, и посоветовал обратиться к Толе Липскому. Вы его наверняка знаете, способный молодой человек…
– Владелица, говорите? – переспросил Маркиз. – Это была приземистая широколицая брюнетка лет тридцати?
– Насчет цвета волос не поручусь, – отозвался ювелир, – она могла их перекрасить, да и вообще надеть парик. Цвет волос для женщины – величина переменная. Но вот насчет всего остального… все как раз наоборот. Женщина была высокая, стройная, я бы даже сказал – чересчур худая, но сейчас это модно…
– Вот как! – Леня откинулся на спинку кресла. – Значит, у мужа была сообщница!
Что вы говорите? – Иван Францевич развел руками. – Значит, это было не ее колье? То-то она так нервничала! Это тогда еще показалось мне подозрительным! Все-таки ювелир – это не стоматолог, визит к нему обычно не доставляет ничего кроме удовольствия!
– Нервничала, говорите? – переспросил Леня. – А в чем это выражалось?
– Ну, всегда ясно, когда человек спокоен, уверен в себе и когда он нервничает! Это проявляется в сотне мелких деталей – в том, как он разговаривает, как держится, как смотрит… жесты, реплики… кстати, о жестах… она постоянно заламывала пальцы! Знаете, это не характерно для молодой женщины! Длинные тонкие пальцы… согласитесь, очень неприятная привычка!
– Заламывала пальцы? – задумчиво повторил Леня. – Действительно странная привычка. И довольно неприятная… Ну что же, Иван Францевич, спасибо, вы мне очень помогли!
– Сомневаюсь, – ювелир пожал плечами, – но больше ничего действительно не помню. Может быть, вам стоит поговорить с Толей Липским? Наверное, он больше запомнил…
– А что, это вариант… – согласился Маркиз. – Где он живет?
– Записывайте, – и Иван Францевич продиктовал Лене адрес.
– А теперь, – Маркиз убрал блокнот в портфель, – Иван Францевич, ну расскажите что-нибудь про это колье! Откуда оно взялось? Вы ведь все знаете! Хозяйка колье сказала, что это фамильная вещь их семьи, но я не поверил.
– Хм… – ювелир подевал губами, – ну, если она так сказала, стало быть, она должна происходить из семьи князей Щербатовых, в чем я лично сомневаюсь.
«А я так не сомневаюсь, – подумал Леня, – какие там князья…»
– Колье изготовлено в начале восемнадцатого века в Германии придворным ювелиром герцога Висбаденского, – заговорил старик, – в конце столетия князь Щербатов купил его у обедневшего немецкого дворянина в качестве свадебного подарка своей невестке. Колье очень ценное, бриллианты индийские. Так оно и находилось в семье Щербатовых до начала двадцатого века. А потом, сами понимаете, пропало из вида. Всплыло относительно недавно. Когда молодая женщина принесла его мне, я, конечно, сразу его узнал. И очень удивился. Сверился с каталогом – ба! Оно, колье князей Щербатовых! Я не мог отказать себе в удовольствии проделать маленькое расследование – для себя.
Маркиз тут же подумал, что старик – хитрая бестия и очень много знает. Впрочем, в этом он никогда не сомневался.
– Я, как вы знаете, давно уже не выхожу из дома, – продолжал Иван Францевич, – так что не бываю на светских раутах и приемах. И вот знакомые ювелиры рассказали, что колье носит некая дама, которая всем говорит, что это – фамильная драгоценность, и что дама эта – дочь господина Нехорошева. Вам известно, кто это такой?
– Слышал краем уха, – признался Маркиз, – знаю, что человек очень влиятельный… но не более того. Ничего конкретного мне о нем неизвестно…
И не только вам, – усмехнулся старик, – Нехорошев – личность загадочная, а влияние у него такое, что дух захватывает! К нему прислушиваются в самых верхах, – Иван Францевич выразительно поднял глаза к потолку. – И его слово не только в нашем городе, но и в Москве очень много значит. Я уж не говорю про его подпись. Но это – сейчас, а дедушка этого влиятельного господина был чекистом. Не очень крупным, но во времена военного коммунизма участвовал в обысках и конфискациях. То, что тогда называлось «красный террор». Среди тогдашних чекистов попадались самые разные люди: и с чистыми руками, и с не очень чистыми. И даже с такими грязными, что за пятьдесят лет безгрешной жизни не отмоешь. Во всяком случае, очень многие фамильные ценности представителей дворянства и буржуазии в те лихие времена поменяли своих хозяев и осели в закромах господ в кожанках. Как говорится, кто был ничем, тот станет всем. Так что именно в то время колье князей Щербатовых поменяло хозяев и стало «фамильной ценностью» семейства Нехорошевых.