— С Лапой? Еще не решила. Он забавный и пользу приносит, — ответила Катя, угощая питомца местным аналогом богомола. Додик к подношению отнесся благосклонно и поблагодарил хозяйку мелодичной трелью. — Хотя ты прав, командир, малыш скучает без меня, а это голубоглазое чудо умеет прекрасно поднимать настроение.
Подтверждая ее слова, Лапа вдруг надулся как орех, с потешной важностью изобразил нечто вроде украинского гопака и звонко чирикнул. Представление немедленно было вознаграждено еще одним насекомым.
— Вижу… — хмыкнул Артем. — Кстати, меня можно и по имени называть. А то эта официальщина уже напрягать начинает.
— Ох, но ты ведь… Артем… бываешь таким строгим начальником, аж мороз по коже. — Катя кокетливо повела плечиком.
— Просто я разделяю официальные и личные отношения. Во всяком случае, стараюсь. — Артем недовольно дернул щекой. В голосе женщины слышалась неприкрытая ирония, и ему это не нравилось. — Ах да, насчет Лапы… Я бы не советовал отдавать его ребенку. Да и вообще держать при себе.
— Что так? — удивилась Катя. — Он не кусается, не царапается, очень чистоплотен и пахнет приятно. С чего такая немилость?
Артем едва сдержал вздох. Ну почему очевидные ему вещи другим надо объяснять?!
— Ты забыла, кто его тебе подарил?
— Один очень милый мальчик, — ответила Катя не без вызова и ехидно добавила: — Артем, не обижайся, но это выглядит как ревность.
Артем почувствовал, что у него заалели уши. Хорошо хоть под капюшоном не видно, иначе от стыда бы сгорел.
— Это-то здесь при чем?! — ответил он чуть резче, чем требовалось. — Твоя мурлыкающая игрушка — подарок Зверолова. Самого сильного Зверолова Сосновска, предел способностей которого нам неизвестен. Кардинал может влиять на людей через сны, а что может Петр? Кто знает, какие приказы он вложил в этого чертова додика? Слушать разговоры и передавать их хозяину, воровать секреты, убивать?!
Артем заставил себя остановиться, мысленно проклиная длинный язык. За каким Хлоком ему понадобилось превращать флирт в диспут «о данайцах, дары приносящих»?!
— Ты параноик, — сказала Катя хмуро и подозрительно покосилась на притихшего додика. — Не забывай, твой Петр — мальчишка, а ты лепишь из него монстра…
— Ой, да никого я не леплю. Всего лишь предостерегаю от возможных неприятностей и говорю, что сам бы сделал на твоем месте. Даже на своей правоте не настаиваю. — Артем вздохнул. — Считай, это были просто мысли вслух.
— Хороши мысли. — Катерина с возмущением покачала головой. — Не верю и не хочу верить ни единому слову! Это ж надо такое придумать: бедного Лапу назвать шпионом и убийцей. — Женщина погладила любимца по голове и тут же непоследовательно добавила: — А сыну отдавать его все-таки не буду. На всякий случай.
Некоторое время шагали молча. Пока Артем не обнаружил крохотный родник, а рядом с ним остатки кострища. Впереди замаячила перспектива встречи с чужаками, и стало не до праздных разговоров. И пока не разобрались, что к чему, общались сугубо по делу.
Однако на обратном пути Катя неожиданно спросила:
— Ты говорил про личные отношения… А разве они у нас есть?
Артем от неожиданности споткнулся и едва не свалился в кусты колючки. Женское умение выхватывать из всего разговора отдельные фразы и на их основе делать какие-то выводы всегда ставило его в тупик.
— Нет, — сказал он коротко. Немного помедлил и добавил: — Но это не значит, что я их не хочу.
Все, слово сказано. И сразу стало как-то легче дышать. До Переноса он давно бы шутил и смеялся, развлекал даму веселыми историями и виртуозно подводил ее к нужной теме. Теперь так не получалось. Что-то в нем надломилось, куда-то ушла легкость бытия, пропала искрометная ирония и само желание развлекаться. Балагур Темка исчез, а ему на смену пришел мрачный и злой Сноходец Артем.
— Ничего себе! — немного наигранно удивилась Катя. — Почти предложение руки и сердца.
— По-другому не умею, — развел руками Артем. — Ну раз ты все понимаешь, то хочется услышать твой ответ.
Катя придвинулась ближе и легонько сжала его запястье.
— Эх, Артем, Артем… даром что руки в крови по локоть, а ведешь себя как чистенький мальчик из приличной семьи. Небось была бы возможность, ты бы костюм надел и цветы подарил.
От обвинения в излишней культурности и щепетильности Артем растерялся. Чего-чего, а такого он не ждал.
— Не вижу в этом ничего криминального.
— Почему сразу криминального? Просто ты слишком любишь все усложнять, живешь прежними категориями, — сказала Катя и невесело улыбнулась. — А времена нынче совсем другие: сегодня ты есть, а завтра уже нет. Как на войне. И привязываться к кому-то одному опасно. Провели пару ночей вместе и разбежались, довольные друг другом. Но тебя ведь это не устроит, правда? Тебе же чувства подавай. Иначе давно перетаскал бы к себе в койку всех окрестных девчонок. Да и ко мне бы гораздо раньше подкатил, а ты все думал, гадал — чего да как.
— Спасибо, очень доходчиво. — Артем постарался, чтобы голос звучал ровно и отстраненно. — Так аргументированно меня еще не отшивали.
— Ой, да ладно тебе. Отшила! Всего лишь расставила в нужных местах акценты. — Катя хрипло рассмеялась. — Во мне больше от воина, чем от верной подруги. Так что без обид, Артем. Останемся друзьями.
— О чем речь! — Артем пожал протянутую руку.
Несмотря на все слова, отказ оказался неожиданно обидным. Дома фразу «давай останемся друзьями» ему приходилось слышать всего раз или два. Помнится, он тогда плюнул и выкинул случившееся из головы. Когда вокруг полно девчонок, неудача с одной не означает ровным счетом ничего. Однако вокруг находился Сосновск, и балом здесь правили дремучие инстинкты. Для них поражение оставалось поражением везде и всегда, и неважно, где оно случилось — в бою, в тренировочном поединке или в личной жизни. Ты проиграл, и этим все сказано. Хуже может быть, только если вообще не вступить в битву. Что в общем-то с Артемом и случилось, ведь его отбраковали на начальном этапе.
Опытному бойцу-виритнику известна всего одна реакция на раздражители — агрессия, и Артему понадобилось немалое усилие воли, чтобы сохранять спокойствие и поддерживать нормальный разговор. Ни Катя, ни кто-нибудь другой ничего не заметили. Той же линии поведения он собирался придерживаться и после возвращения. Раз решили остаться друзьями, то так тому и быть…
В Башню караван прибыл к вечеру. Артем отвел представителей переселенцев к Ласковину, заглянул на минутку к Захару и отправился прямиком в свою комнату. Сон — лучшее лекарство от нервов, и чем больше доза, тем лучше. Планами остальных, особенно Кати, он не интересовался.
А зря! Потому как очень может быть, что тогда бы удалось избежать последующих неприятностей…
Ночь, на которую Артем возлагал такие надежды, облегчения не принесла. И виной тому стали небывалая жара и духота, превратившие простое пребывание в комнате в настоящую пытку. Даже в походе, на земле и камнях, в окружении тучи гнуса, спалось лучше, чем сейчас в Башне. Проснувшись в очередной раз мокрым от пота, Артем чертыхнулся и, быстро одевшись, выскочил на лестничную площадку.