— Нужно, чтобы это сработало.
— Что, мамочка?
— Тс-с-с!
Она сделала еще один круг и поставила машину у тротуара ярдах в десяти от стоянки.
— Эта тетенька подъедет и припаркуется вон там, видишь?.. Хорошо. Тогда мы оба — ты и я — одновременно выйдем из машины. Я обойду ее кругом с той стороны, сзади. А ты пойдешь прямо к тетеньке и постучишь в стекло, то, что к ней ближе. Скажешь, что потерялся. И что тебе страшно. Она тоже выйдет из машины. Что ты ей скажешь?
— Я потерялся.
— А еще?
— Мне страшно.
— И какое у тебя будет при этом лицо?
— Испуганное.
— Молодец! — Она поощрила его еще одной ослепительной улыбкой и потрепала по голове. — Потом мама приблизится к ней и… поговорит минутку. Затем мы с тобой побежим к своей машине и поедем домой, где нас ждет Сэм. Тебе нравится Сэм?
— Да. С ним весело.
— И ты любишь его больше, чем мамочку?
Его промедление с ответом показалось ей прикосновением раскаленного утюга к телу.
— Нет.
Она усилием воли подавила вспышку ревности. Время полной концентрации.
Мишель оглядела окрестности. Время от времени проезжали редкие машины, человек вышел из таверны напротив, какой-то местный старичок не спеша брел вдоль улицы. Но в остальном в квартале было на редкость пустынно.
— Так. Теперь веди себя тихо. И выключи радио.
Завибрировал мобильник. Она прочитала текстовое сообщение и помрачнела. На связь вышел приятель из Милуоки. Новости ее встревожили. Двадцать минут назад передали, что в О-Клэр погиб Гордон Поттс.
«Несчастн. случ.» — говорилось в сообщении.
Лицо Мишель окаменело. Какой, к чертям, несчастный случай! Харт сработал. Но для Мишель в этом имелась и положительная сторона. Страшновато все-таки выбираться на люди в Милуоки, зная, что где-то рядом рыскает Харт. Теперь ей, по крайней мере, известно, что в этот момент он далеко отсюда.
Бог или Судьба — кто-то все еще улыбался ей.
Потом почти минута в минуту она увидела патрульный автомобиль управления шерифа округа Кеноша, заруливающий на стоянку перед отелем «Харборсайд инн». Ладони сразу вспотели.
Бог или Судьба…
— О’кей, Брэд. — Мишель отщелкнула замки на дверцах и вышла из машины. Сын выбрался с противоположной стороны.
— Мамочка пройдет вон там, — прошептала она. — Потом я окажусь у этой женщины за спиной. Не смотри в мою сторону. Сделай вид, будто меня нет. Ты все понял?
Он кивнул.
— Не смотри на меня, когда я подойду к той машине. Повтори.
— Я не буду смотреть на тебя.
— Потому что если ты на меня посмотришь, та тетя схватит тебя и увезет в тюрьму. Она очень плохая. А я тебя люблю и не хочу, чтобы это с тобой случилось. Ты же знаешь, как я переживаю за тебя и твою сестру?
— Да.
Она обняла его.
— А теперь иди и скажи ей, что я велела. И помни — ты испуган.
Мальчик пошел к патрульному автомобилю, а Мишель, пригнувшись, проскользнула за рядом припаркованных машин. Она достала глок из кармана кожаной куртки, совершенно новой, купленной Сэмом Ролфом взамен той, самой ее любимой, от Неймана Маркуса, вконец испорченной во время скитаний по лесам холодной апрельской ночью.
Направляясь в сторону дома Бринн Маккензи, шериф Том Даль размышлял о тех годах, что она проработала в его управлении.
Работа давалась ей нелегко, особенно если учесть, что она сама вызывалась на самое трудное — случаи, связанные с избиением детей и семейными конфликтами. Но еще тяжелее Бринн приходилось из-за ее отношений с коллегами по работе — другими помощниками шерифа. Она всегда стремилась быть лучшей. Школьница за первой партой, которая вечно тянет руку, потому что знает ответы на все вопросы. Таких нигде не любят.
Но ведь, черт возьми, она добивалась отличных результатов! Вспомнить только ту ночь у озера Мондак. У Даля не было другого помощника, проявившего бы такие же стоицизм и упорство, как она.
Вообще говоря, ни один другой помощник там вообще бы не выжил.
Даль привычно помассировал старую рану на ноге.
Он припарковался у одного из небольших домов по Кендалл-роуд. Жилище Бринн выглядело аккуратным и ухоженным. А стараниями Грэма лужайка и садик радовали глаза, выделяясь на фоне многих других дворов вдоль улицы.
Он выбрался из машины, выпрямился и потянулся. Какой-то сустав при этом хрустнул, но у него уже выработалась привычка не обращать внимания на подобные звуки и не копаться в их происхождении.
Привычно натянув поглубже свою шляпу, Даль открыл калитку и медленно пошел к дому по извилистой тропинке, обрамленной растениями, о существовании которых шериф прежде не подозревал.
У дверей он выдержал небольшую паузу и нажал на кнопку звонка. Послышался звон колокольчика, и дверь открылась.
— Добрый день, шериф!
На пороге стоял ее сын. Парень вытянулся, должно быть, дюймов на шесть со времени их последней встречи на рождественской вечеринке в управлении.
— Привет, Джоуи!
Позади мальчишки, опираясь на трость, через гостиную в сторону кухни двигалась Анна Маккензи.
— Здравствуйте, Анна!
Она приветливо кивнула в ответ.
А в кухне у плиты стояла Бринн, следя за горелкой, на которой в сковороде жарилась курица. А он-то всегда считал, что она не готовит. И даже не знает, как это делается. Но курица выглядела весьма аппетитно.
Она повернулась и вскинула на шерифа вопрошающий взгляд.
— Мы взяли ее, Бринн. Мы ее взяли.
Они сидели в гостиной — шериф и его помощник.
Анна приготовила им холодный чай.
— Это длилось намного дольше, чем мы предполагали. Я вся была как на иголках.
Но эта фраза не могла даже близко описать то состояние нервного возбуждения, в котором Бринн пребывала, ожидая новостей.
— Возникла проблема, — объяснил шериф. — Наши люди держали дом Ролфа под наблюдением. Но она появилась вместе с сыном. Потащила мальчика с собой в «Харборсайд инн».
— Что-что?
— Более того, послала его к машине в качестве подсадной утки, пока сама подбиралась сзади, чтобы убить тебя.
— О, господи!
— Поэтому тактическая группа ждала, когда Мишель и сын разъединятся. Она могла воспользоваться им как заложником. С парнем все в порядке. За ним и его сестрой сейчас присматривает служба охраны материнства и детства.
«Слава Всевышнему! — мысленно помолилась Бринн. — Спасибо Тебе!»