Мы оторвались друг от друга, чтобы перевести дух. Я подумала: неужели у меня такой же обалдевший вид, как у него? Но он уже целовал меня снова, мы пошатнулись и налетели на полки. Я слышала, как что-то упало и разбилось. Мягко хрупнуло под ногой стекло. Арчер толкнул меня к стене.
Уцелевший клочок рассудка где-то очень далеко нашептывал, что я не должна расстаться со своей драгоценностью в школьном подвале, но тут ладони Арчера скользнули под мою блузку и легли на голую спину, и мне начало казаться, что в подвале ничуть не хуже, чем в любом другом месте.
Мои руки, словно чужие, просунулись между нами и расстегнули несколько верхних пуговиц его рубашки. Мне хотелось дотронуться до его кожи так же, как он касался моей. Наверное, Арчер чувствовал то же самое — он слегка попятился, чтобы мне было удобнее. Его губы прошлись от моего рта до горла, и я закрыла глаза, откинув назад голову и запуская руки ему под рубашку.
Ощущать его губы на своей шее было неописуемо приятно. Я сперва и не заметила, что левую ладонь что-то жжет.
Подняла отяжелевшую голову и взглянула на свою руку, лежащую у него на груди, чуть повыше сердца.
А потом туман желания в голове рассеялся, и на смену ему пришел мертвящий ужас, когда я увидела, как под моими пальцами проступает татуировка: черный глаз с золотистым зрачком.
Сначала я не поверила собственным глазам. Потом Арчер заметил, как я вдруг оцепенела, отодвинулся и скосил глаза вниз.
Когда он снова поднял взгляд, он был очень бледен, а в глазах застыло выражение панического страха. И я поняла, что увиденное было реально. Я в самом деле видела метку «Ока Божьего». Арчер — из них. Я мысленно произнесла эти слова, и все равно никак не могла осознать их смысл.
Знала, что нужно кричать, бежать, и так далее, но пошевелиться не получалось.
Арчер сказал:
— Софи.
Как будто мое имя было кодовым словом, снимающим паралич, — я уперлась руками ему в грудь и толкнула изо всех сил. Он этого не ждал, иначе мне ни за что не удалось бы сбить его с ног. Арчер повалился на спину, обрушив на пол все, что стояло на полке. Из разбитой склянки растеклась ядовито-желтая жидкость. Я кинулась бежать, ноги скользили в луже.
Арчер вскочил и легко перехватил мою руку. Кажется, он еще раз повторил мое имя, а может, мне послышалось. Он тоже поскользнулся, и я со всей силы ткнула его локтем в грудь. Он согнулся вдвое, задыхаясь, и я, не теряя времени, ударила ребром ладони ему в челюсть.
И подумала: прием номер три.
Совсем как на уроке по самообороне.
Арчер схватился за рот. Между пальцами просачивалась ярко-красная кровь. Во мне вскипало безумное желание расхохотаться. Только что я целовала эти губы, и вот — сама же разбила в кровь.
Арчер протянул ко мне руку, но движения у него были замедленные, и я успела отскочить.
Сколько раз мы дрались на уроках самообороны! Неужели все было подготовкой к этой минуте? Неужели Арчер смотрел на мои неумелые попытки отразить его удар и внутренне смеялся над тем, как легко будет меня убить?
Я увернулась от него и бросилась к лестнице. В голове все обрывалось куда-то вниз, как на спиральном спуске. Я могла думать только об одном: Арчер поцеловал меня, Арчер убил Холли, Арчер пытался убить Честон, Арчер напал на Анну… Я не оглядывалась, но мне казалось, я чувствую, как его пальцы задели мою лодыжку. Я добежала до двери и вспомнила, что она заперта. Господи, заперта!
Я навалилась на дверь с криком:
— Ванди! Миссис Каснофф! На помощь!
Колотя по двери кулаками, я наконец-то оглянулась и увидела, как Арчер наклонился и задрал брючину. Я не сразу разглядела, что он достал нечто, пристегнутое ремешком к ноге.
Нож. Серебряный нож. Точно таким ножом кто-то вырезал сердце Алисы.
Я уже и кричать не могла от страха, как в кошмарном сне.
Но Арчер не пытался ко мне приблизиться. Он бросился к низенькому окошку, поддел ножом древний замок.
Я услышала за дверью шаги и, кажется, звяканье ключей.
Замок на двери и замок на окне поддались одновременно.
Арчер в последний раз посмотрел на меня. Я обмякла, привалившись к двери. Невозможно было понять выражение его лица, но я с изумлением увидела у него в глазах слезы. Потом он отвернулся и протиснулся в окно — точно в тот момент, когда у меня за спиной распахнулась дверь и я, вся трясясь, рухнула на руки Ванди.
Я сидела на диванчике в кабинете миссис Каснофф с чашкой горячего чая в руках. Судя по запаху, в чашке был не просто чай, но я еще не сделала ни глотка. Зубы так стучали, что я не могла отпить, хотя миссис Каснофф и укутала меня толстым пледом. Я думала, что, наверное, никогда уже не перестану дрожать.
Миссис Каснофф сидела рядом и гладила меня по голове. Непривычный материнский жест в ее исполнении скорее пугал, чем успокаивал. Ванди прислонилась к двери, потирая шею. Долгое время все молчали.
Потом миссис Каснофф сказала:
— Ты уверена, что это был знак «Ока»?
Она уже в третий раз спрашивала. Я только кивнула и снова попробовала поднести трясущуюся чашку к губам.
Миссис Каснофф вздохнула, словно столетняя старуха.
— Но как? — в третий раз спросила она. — Как мог один из наших оказаться «Оком»?
Я закрыла глаза и наконец-то сделала глоток. Я была права: в чай подлили спиртного. В желудке стало горячо, но дрожь не прошла.
Как? — думала я. Ну вот как?!
Я пробовала сама себе ответить на этот вопрос. Может, он встретил их в прошлом году, когда на время уезжал из «Гекаты»? Беда в том, что ответ на вопрос требовал применить логику, а мой мозг был в тот момент к логике абсолютно неспособен.
Арчер — из «Ока». Арчер хотел меня убить.
Я бесконечно повторяла это про себя. Как-то отстраненно думала: узнать бы, Арчер специально подружился со мной, притворялся, будто я ему нравлюсь, лишь бы подобраться ко мне поближе? Для этого же начал встречаться с Элоди?
Я потерла рукой грудь, прямо над сердцем. Миссис Каснофф с тревогой наблюдала за мной.
— Он тебя ранил?
— Нет, — ответила я. — Не ранил.
По крайней мере, не там, где видно.
— Похоже, несколько хороших ударов тебе все же досталось.
Ванди кивнула на мою правую руку, посиневшую и распухшую после соприкосновения с челюстью Арчера.
Я подняла глаза на учительницу. Вяло произнесла:
— Да… Спасибо за ваши прекрасные уроки. Мне очень пригодилось.
— Никак не могу понять, — ошеломленно проговорила миссис Каснофф. — Почему мы ничего не знали? Мы должны были почувствовать! Кто-нибудь должен был заметить знак…