И не вспоминал до тех пор, пока не узнал об операции «Стальной патрон».

В отчете французской жандармерии упоминалось, что рядом с телом отца найден стальной винтовочный патрон калибра 7,62.

Этот патрон Джеймсу передали вместе с остальным имуществом родителей. Поскольку Эндрю Бонд работал в оборонной компании, предполагалось, что это просто образец, который он демонстрировал клиентам.

Два дня назад, в понедельник, получив отчет отдела России, Бонд сразу залез в онлайн-архивы компании, где работал отец. Она вообще не производила боеприпасы и никогда не продавала оружие калибра 7,62!

Именно этот патрон занимал почетное место на каминной полке в лондонской квартире Бонда.

Быть может, убийца обронил патрон случайно. А может, оставил в качестве предупреждения.

То, что операция «Стальной патрон» проводилась КГБ, лишь укрепило решимость Бонда окончательно выяснить, работал ли отец на секретные службы. Дело не в том, что отец мог ему лгать, — все родители обманывают детей. В большинстве случаев они делают это из-за некомпетентности или по недомыслию; его же отец мог солгать, только если того требовал Закон о государственной тайне.

Не волновала Бонда и другая возможная причина. Какой-нибудь психолог из телешоу наверняка сказал бы, что необходимо узнать правду, чтобы вновь пережить юношескую утрату и глубже ее «отработать». Чушь!

Нет, правда требовалась ему по куда более серьезной причине. Убийца его родителей, возможно, еще жив и здоров. Он нежится на солнышке, наслаждается вкусным ужином — или замышляет новые убийства. Если так, то Бонд позаботится, чтобы этот человек больше не разгуливал на свободе, причем позаботится тщательно и в полном соответствии со своей любимой формулировкой: «Чего бы это ни стоило».

Глава 40

В среду около пяти вечера телефон Бонда издал особый звук: пришло срочное сообщение. Он только-только принял душ и теперь бросился из ванной в комнату. Из ЦПС передавали, что его попытка подслушать разговоры Хайдта оказалась не такой уж и глупостью. Бонд не сообщил Бхеке Йордан, что во флэшку с фотографиями массовых захоронений, которую он отдал Хайдту, встроен миниатюрный микрофон с передатчиком. Низкое качество и малую продолжительность работы компенсировал радиус действия. Сигнал шел на спутник, там усиливался и далее принимался мощной антенной базы Менвит-Хилла на бескрайних просторах Йоркшира.

Устройство передало фрагменты разговора между Хайдтом и Данном, состоявшегося, когда те вышли из офиса несуществующей компании «ЮДТ-сервисес». В Менвит-Хилле запись угодила в очередь на расшифровку, а дальше ее прослушал аналитик и, посчитав крайне важной, переслал агенту.

Бонд прочел сначала полную расшифровку разговора, а потом выводы аналитика. Похоже, Данн собирается убить некоего Стефана Дламини из фирмы Хайдта, причем вместе с семьей, поскольку тот видел на охраняемой территории «Грин уэй» что-то такое, что видеть не должен был: возможно, нечто связанное с «Геенной». Задача ясна — спасти любой ценой.

Выбор действия диктуется намерениями противника.

Дламини жил в пригороде Кейптауна. Его смерть обставят как нападение бандитов. В дело пойдут гранаты и зажигательная смесь. Все случится за ужином.

Дальше батарейка разрядилась, и передача прервалась.

За ужином. То есть вот-вот, в любой момент.

Он не сумел спасти женщину в Дубае, но уж эту семью прикончить не позволит. Нужно выяснить, что такого узнал Дламини. Вот только рассказывать Бхеке Йордан о результатах нелегальной прослушки нельзя.

Бонд снял трубку и позвонил портье.

— Слушаю, сэр.

— Видите ли, — небрежно начал Бонд, — у меня сегодня сломалась машина, а один здешний парень сильно выручил. Наличных я с собой тогда не захватил и теперь хочу подкинуть ему деньжат за беспокойство. Как мне выяснить его адрес? Я знаю только имя и место, где он живет.

— Как называется место?

— Примроуз-Гарденс.

Повисла тишина, затем портье произнес:

— Это поселение.

«Поселение сквоттеров», — вспомнил Бонд. О них упоминалось в материалах, что прислала Йордан.

— Я хоть могу поехать туда поспрашивать — вдруг кто-то его знает?

Еще пауза.

— Видите ли, сэр, там не вполне безопасно.

— Ерунда!

— Думаю, это и еще и не имеет смысла.

— Почему?

— В Примроуз-Гарденс живет порядка пятидесяти тысяч человек.

Осенние сумерки сгустились к половине шестого. Найл Данн следил, как Северан Хайдт — солидный и не лишенный некоторой элегантности — шагает от двери кейптаунского офиса «Грин уэй» к лимузину.

Хайдт не косолапил, плечи его не горбились, а руки не раскачивались при ходьбе из стороны в сторону. («Эй, гляньте, что за урод! Найл-то прям как жираф!») Теперь он поедет домой, переоденется и повезет Джессику на благотворительный ужин в «Лодж-клуб».

Данн стоял в холле здания «Грин уэй» и смотрел в окно, провожая глазами босса, пока тот, сопровождаемый одним из охранников фирмы, не скрылся за углом.

Едет домой, к подруге…

Данну вдруг стало больно от этой мысли.

«Не будь дураком! — велел он себе. — Сосредоточься на деле. В пятницу разразится настоящий ад, и только ты будешь виноват, если из-за какой-то мелочи все пойдет не так».

Данн вышел из здания, сел в машину и выехал из города в направлении Примроуз-Гарденс. Ему предстояло встретиться с сотрудником службы безопасности, а далее действовать по плану, который он как раз прокручивал в голове. Время, подходы, гранаты (сколько?), отход…

Он обдумывал план тщательно и неторопливо. Как всегда.

«Это Найл, мой проектировщик. Он настоящий гений…»

В голову упрямо лезли посторонние мысли; стоило ему представить, как босс явится на сегодняшний торжественный вечер, и сутулые плечи еще заметнее подались вперед.

Данн понимал: всем любопытно, почему он одинок, почему без подруги. Наверное, они считают, что он ничего не чувствует, что он — машина. Им невдомек, что в классической механике выделяются как простые машины: винт, рычаг или блок, — так и сложные: например двигатель, который, согласно определению, преобразует любую энергию в механическую.

Что ж, калории преобразуются в механическую энергию, необходимую для движения человеческого тела. Выходит, да, он — машина. Но и все вокруг — тоже. Это вовсе не мешает им любить.

Нет, просто объект его интереса не испытывает ни малейшего влечения к нему.

До чего же банально и обычно.

И разумеется, чертовски несправедливо. Боже, как несправедливо! Инженер ни за что не спроектирует машину, в которой две смежные детали не движутся в полной гармонии: одна не заработает без другой, а та, в свою очередь, не шелохнется без первой. Однако сам он угодил именно в такую ситуацию. Они с шефом — как две детали от разных машин.