Вскоре появился глава семьи вместе с сыном. Бонд знал, что нападение вот-вот начнется, и выбора у него нет: пришлось выводить Дламини через заднюю дверь под дулом пистолета. Едва Нкоси закончил объяснять, кто такой Бонд и что им всем угрожает, как внутри ухнули гранаты, а после рванула канистра с зажигательной смесью.
Сейчас они ехали на запад по шоссе № 1. Дламини крепко-крепко сжал руку Бонда, затем наклонился и обнял его. В глазах мужчины стояли слезы. Его жена забилась вместе с детьми в дальний угол и с подозрением рассматривала агента, который как раз объяснял Стефану, кто стоит за нападением.
— Мистер Хайдт? — недоверчиво переспросил тот. — Не может быть. Он прекрасный начальник и обращается с нами хорошо. Просто отлично. Не понимаю…
Бонд объяснил, что Дламини, по всей видимости, узнал что-то о противозаконных делишках Хайдта и Данна.
Глаза африканца сверкнули.
— Я понял.
Он несколько раз кивнул и рассказал Бонду, что трудится подсобным рабочим на предприятии «Грин уэй» к северу от города. Тем утром дверь в помещение отдела разработок оказалась открытой — доставили какой-то груз, — а двое сотрудников находились в дальнем конце комнаты. Дламини заметил переполненную мусорную корзину и решил ее вынести, хотя обычно этим занимались другие.
— Хотел как лучше, вот и все, — покачал он головой. — Я вошел, стал вынимать из корзины мешок, а один из тех двоих заметил меня и раскричался: «Что ты видел?» «Ничего», — сказал я. А он меня прогнал.
— А вы все же видели что-то, из-за чего он так разозлился?
— Да нет. Возле корзины был компьютер, а на нем какое-то сообщение. По-моему, письмо. Там было слово «Сербия» по-английски, но я не присматривался.
— А еще что?
— Больше ничего, сэр.
Сербия…
Выходит, часть секретов «Геенны» скрыта за дверью отдела разработок.
— Семью нужно где-то спрятать, — сказал Бонд Нкоси. — Если я дам денег, тут найдется гостиница, где они смогут пожить до выходных?
— Что-нибудь подыщу.
Бонд дал полторы тысячи рандов. Дламини аж захлопал глазами при виде такой колоссальной суммы. Нкоси объяснил, что им придется какое-то время скрываться.
— И пусть позвонит близким друзьям и родственникам: мол, все живы, но на несколько дней надо залечь на дно. Сможете устроить так, чтобы газеты написали об их гибели?
— Полагаю, да, — неуверенно произнес полицейский.
— Все строго между нами. Капитану Йордан сообщать не стоит.
Впереди раскинулась роскошная панорама Кейптауна. Бонд взглянул на часы. Пришло время второй операции — и она, кажется, потребует совершенно иных навыков. Пускай гранат и напалма больше не ожидается, вечер все равно предстоит непростой — в этом он не сомневался.
«Лодж-клуб» не впечатлил.
Наверное, в те дни, когда здесь собирались охотники в бриджах и куртках с кармашками под ружейные патроны на дичь «большой пятерки», [23] место считалось шикарным, теперь же атмосфера была скорее как в банкетном зале, где празднуют несколько свадеб одновременно. Бонд даже не смог понять, настоящая ли голова буйвола висит над входной дверью или китайская подделка.
Симпатичной девушке у входа он представился как Джин Терон. Роскошную фигуру блондинки плотно облегало алое платье с глубоким вырезом. Ее напарница была то ли зулу, то ли коса и сложением и нарядом ни капли не уступала той. Похоже, в этой благотворительной организации отлично понимают, на что клюет основной источник пожертвований — мужчина — вне зависимости от расы.
— По приглашению мистера Хайдта, — добавил Бонд.
— Конечно-конечно, — отозвалась блондинка и пропустила его в полутемный зал, где уже слонялось с полсотни гостей. Разносили соки, вино и шампанское — его-то Бонд и предпочел.
На мнимом авантюристе из Дурбана были светло-серые брюки и черный пиджак с голубой рубашкой — по совету Хайдта, без галстука.
С бокалом в руке, Бонд осмотрел пышно украшенный зал. Фуршет устраивала кейптаунская «Интернациональная организация „Единая миссия“». С переносных стоек на гостей смотрели плакаты: добровольцы протягивают счастливым жителям (в основном женщинам) туго набитые пакеты; мешки с рисом и пшеницей выгружают из транспортных «геркулесов» и укладывают в лодки. Ни одного снимка полумертвых голодающих детей. Изящный компромисс. Публика должна чувствовать себя чуточку неловко — но нельзя перегибать палку. Бонд отметил, что благотворительность, как и политика Уайтхолла, строится на точнейшем расчете.
Вечер сопровождался приятной музыкой: из подвешенных под потолком динамиков лились мелодичные напевы «Ледисмит блэк мамбазо» и вдохновенные композиции кейптаунской певицы Верити.
Сбор средств проходил в форме «тихого» аукциона. На столах разложены подаренные устроителям лоты: футбольный мяч с автографами игроков «Бафана-бафана» — так южноафриканцы называют свою футбольную сборную; путевка в морской круиз, в котором можно полюбоваться китами; зулусская статуэтка; серьги с бриллиантами и все в таком роде. Гости подходят к столикам и пишут ставки на бумажных листках, а когда аукцион заканчивается, предмет уходит предложившему самую высокую цену. Северан Хайдт пожертвовал для аукциона оплаченный ужин на четверых в первоклассном ресторане, что стоило ему восемь тысяч рандов — около семисот фунтов, как тут же подсчитал Бонд.
Вино текло рекой, кругом сновали официанты с хитроумными канапе на серебряных подносах.
Хайдт со своей подругой появился через десять минут после Бонда. Данна нигде не было видно; не исключено, что у того еще остались дела, связанные с убийством Дламини. Бонд кивнул Хайдту, на котором красовался превосходный темно-синий костюм, судя по покатой линии плеча — американский. Его компаньонка — Джессика Барнс — была в простом черном платье, зато сплошь в бриллиантах и платине. Ни следа макияжа на лице, даже губы не тронуты помадой. Красивые черты и фигура не отменяли замеченного в прошлый раз: Джессика выглядела изможденной, а отказ от косметики лишь старил ее, делая похожей на призрак. Бонду стало любопытно, в чем тут дело: все собравшиеся здесь женщины ее возраста явно не один час прихорашивались перед банкетом.
— Терон! — пророкотал Хайдт и бросился к нему. Мужчины обменялись рукопожатием, подошедшая следом Джессика дежурно улыбнулась.
Бонд повернулся к даме. Агент ни на мгновение не должен терять бдительность. При встрече с человеком, за которым велось скрытое наблюдение, необходимо изображать лишь легкую заинтересованность. Сколько жизней унесло обычное приветствие «Какая приятная встреча!» — обращенное к человеку, с которым видишься первый раз!