Теперь тот стонал, прижимая к груди сломанную руку.
— Ты оставил моего брата умирать! Ты бросил его! Он отправился на задание вместе с тобой!
Выходит, младший из двух агентов БИА, что помогали Бонду тем воскресным вечером неподалеку от Нови-Сада, был братом Ратко.
«Мой брат всегда курит на заданиях. В Сербии куда подозрительнее не курить».
Теперь ясно, как его отыскали в Дубае. Желая обеспечить сотрудничество с БИА, ГМП и «Шестерка» сообщили настоящее имя Бонда высшему руководству госбезопасности в Белграде. После гибели брата Ратко и его коллеги развернули полномасштабную операцию по поимке Бонда, задействовав свои контакты в НАТО. Они установили, что объект направляется в Дубай. Очевидно, именно Ратко, а не Осборн-Смит пытался осторожно выведать ближайшие планы Бонда через МИ-6. В бумагах серба нашлось и разрешение на вылет военным бортом из Белграда в Дубай — вот как ему удалось попасть туда первым. Кто-то из местных приготовил для Ратко черную «тойоту», не засвеченную ни в каких базах данных.
А цель? Вряд ли просто захват. Ратко хотел заснять, как Бонд созна́ется и принесет извинения. Не исключено, что его собирались пытать, а потом убить.
— Как тебя звать: Ник или Николас?
Бонд опустился на корточки.
— Yebie se!
— Послушай, мне жаль, что твой брат погиб, но ему нечего было делать в БИА. Он работал небрежно и не выполнял приказы. Из-за него мы упустили объект.
— Он был еще молод…
— Это его не оправдывает. И меня не оправдало бы. И не оправдывает твоей связи с «Тиграми Аркана».
— Он был просто мальчишка. — В глазах серба стояли слезы — не то от боли, не то от тоски по погибшему брату.
Бонд заметил, что вверх по улочке уже мчится Бхека Йордан в сопровождении полицейских. Он подобрал нож и перерезал натянутый через дорогу провод, затем присел над распростертым сербом.
— Доктора сейчас вызовут.
Внезапно он услышал решительный приказ:
— Стоять!
— Все нормально, он обезоружен.
Бонд вдруг понял, что капитан целится именно в него.
— Отойди! — рявкнула Йордан.
Двое полицейских загородили Ратко; один из них, помедлив, осторожно забрал у Бонда нож.
— Он агент сербской разведки и пытался меня убить. Он же позавчера убил в Дубае человека из ЦРУ.
— Это не значит, что ему можно просто так перерезать глотку. — Глаза Йордан от злости превратились в узкие щелочки.
— О чем вы?
— Вы в моей стране. Извольте соблюдать закон!
Бонд заметил, что кое-кто из полицейских смотрит на него с откровенной враждебностью, и жестом пригласил Йордан побеседовать в стороне. Та не стала спорить, однако, едва они отошли подальше, продолжила:
— Вы победили. Он лежал совершенно беззащитный. Почему вы собирались его убить?
— Я не собирался.
— Не верю! Вы велели мне оставаться дома с бабушкой и не просили вызвать полицию. Вы хотели пытать его и прикончить без свидетелей!
— Я был уверен, что вы вызовете подмогу и без моей просьбы, а с бабушкой велел остаться потому, что он мог быть не один.
Однако Йордан не слушала. Она так и кипела:
— Явились в мою страну с этими вашими «ноль-ноль»!.. Уж я-то все о вас знаю!
Бонд наконец понял, почему она постоянно на него злилась. Дело вовсе не в легкой попытке пофлиртовать и не в том, что он отъявленный самец. Просто она всей душой восставала против тех редких «особых» заданий, что Бонд выполнял в ГМП.
Он шагнул к ней и зашептал, понемногу раздражаясь:
— Да, мне действительно доводилось убивать — несколько раз, когда не было иной возможности защитить мою страну. Мне это не нравится, но я делаю это, чтобы спасти людей, которые того заслуживают. Назовите меня грешником — но я грешу по необходимости.
— Убивать его не было необходимости, — прорычала Йордан.
— Я не собирался его убивать.
— Я видела… видела нож.
— Он натянул поперек дороги провод, — Бонд повел рукой, — а я его перерезал. А ему, — он мотнул головой в сторону серба, — я просто сказал, что сейчас вызовут доктора. Спросите, он подтвердит. Для убийства человека не надо везти в больницу. — Бонд оттолкнул с дороги полицейских и обжег их яростным взглядом. Не оборачиваясь, он бросил через плечо: — Пленку нужно проявить как можно быстрее. Выяснить, кто приехал к Хайдту, — тоже. — И зашагал вниз по склону.
Вскоре «субару» уже несся по живописным кривым улочкам между ярко раскрашенных домишек района Бо-Каап гораздо быстрее, чем разрешают правила дорожного движения.
В поле зрения показался ресторан южноафриканской кухни, и Бонд, все еще злой после стычки с Бхекой Йордан, решил, что не повредит немного выпить.
Запеканка, которой угощала Йордан, ему очень понравилась, однако порция была крошечная, словно хозяйка намекала: «Ешь скорее и проваливай». Теперь же Бонд заказал большую тарелку сосатис — местных шашлыков — с желтым рисом и шпинатом «Марог». От предложения попробовать фирменное блюдо — гусениц мопане — он вежливо отказался.
После ужина Бонд вернулся в гостиницу «Тейбл-Маунтин», принял душ и переоделся. В дверь постучали, посыльный доставил большой конверт. Пусть Йордан считала его хладнокровным серийным убийцей, на работе ее личная неприязнь не сказывалась. В конверте оказались черно-белые фотографии, отпечатанные с пленки из ингалятора. Часть была не в фокусе, кое-где нужное не попало в кадр, но самое важное — дверь в отдел разработок «Грин уэй» и замок на ней — удалось снять четко. Йордан хватило сообразительности приложить флэшку с электронными копиями фотографий, и гнев Бонда пошел на убыль. Он скопировал файлы на компьютер и отправил их в зашифрованном виде Сану Хирани вместе с инструкциями.
Ответ, вызвавший улыбку, пришел через тридцать секунд.
Мы вообще не спим.
Через пару минут позвонил Билл Таннер.
— Я как раз собирался с тобой связаться, — начал Бонд.
— Джеймс… — Голос у Таннера был мрачный. Явно возникли какие-то проблемы.
— Слушаю.
— У нас поднялась суматоха. В правительстве считают, что «Инцидент-20» не связан с Южной Африкой.
— Вот как?
— Они решили, что возня Хайдта — отвлекающий маневр, а люди погибнут в Афганистане: произойдет захват какой-нибудь благотворительной миссии или нефтепромысла. Комитет разведслужб проголосовал за то, чтобы переправить тебя в Кабул, поскольку, надо признать, ничего конкретного ты пока не раскопал.
У Бонда перехватило дыхание.
— Билл, я уверен, что ключевой…