— Постой, — перебил его Таннер. — Мало ли чего они хотят. Эм уперся и заявил, что никуда тебя не отпустит. Вышел настоящий Трафальгар — с пушками и дымом. Дошло до министра иностранных дел. По слухам, даже премьер-министру докладывали, хотя я точно не знаю. В общем, Эм победил, ты остаешься. Кстати, хочешь знать, кто еще выступил в твою защиту?
— Кто?
— Твой новый друг Перси.
— Осборн-Смит? — Бонд едва не расхохотался.
— Говорил, что ты идешь по следу и не надо тебя отрывать.
— Вот как? Куплю ему пива, когда все закончится. И тебе.
— Все не так уж радужно, — мрачно добавил Таннер. — Старик поставил на карту репутацию ГМП. И кстати, твою тоже. Если выяснится, что «Грин уэй» и правда ложный след, то последствия будут серьезные. Очень.
Неужели от его успеха зависит будущее ГМП?
«Политика», — цинично подумал Бонд, а вслух сказал:
— Я уверен, это Хайдт.
— Эм с тобой согласен.
Таннер спросил, что Бонд собирается делать дальше.
— Завтра утром я еду в «Грин уэй». Дальше по обстановке. Придется пошевеливаться, к тому же будут проблемы со связью. Если к концу дня ничего не выясню, вызову Бхеку Йордан, возьмем Хайдта с Данном и вытрясем из них все планы на вечер.
— Ладно, Джеймс, держи меня в курсе. Я проинформирую Эм. Он завтра весь день торчит на конференции.
— Спокойной ночи, Билл. Передай ему от меня спасибо.
Повесив трубку, Бонд плеснул в хрустальный бокал щедрую порцию «Краун роял», бросил два кубика льда, распахнул шторы, сел на диван и окинул взглядом снежно-белые огни гавани.
Зазвонил телефон. Он посмотрел на экран.
— Привет, Филли.
— Ужинаешь?
— У нас тут время ночного коктейля.
— Так я и думала.
Глаза Бонда скользнули по постели, на которой он провел прошлую ночь с Фелисити Уиллинг. Филли тем временем продолжала:
— Тебя еще интересуют подробности операции «Стальной патрон»?
— Конечно. Рассказывай, что удалось выяснить.
— По-моему, информация интересная. Похоже, целью операции были не просто агенты и сторонние специалисты. Русские ликвидировали своих «кротов» в МИ-6 и ЦРУ.
У Бонда что-то дрогнуло внутри. Он поставил бокал.
— После распада Советского Союза в Кремле пытались укреплять связи с Западом. С политической точки зрения было очень нежелательно, чтобы их агентов раскрыли. Поэтому агенты КГБ устраняли наиболее успешных «кротов» в «Шестерке» и ЦРУ, а убийства маскировали под несчастный случай. Стальной патрон оставляли, чтобы другие не высовывались.
О Господи! Отец… Отец — двойной агент? Предатель?
— Ты слушаешь?
— Да, просто отвлекся немного. Молодец, Филли. Завтра я большую часть дня буду без связи. Если что-то выяснишь, шли эсэмэски или пиши по электронной почте.
— Обязательно. Будь осторожен, Джеймс. Я волнуюсь.
Бонд попрощался и повесил трубку, затем прижал ко лбу холодный, чуть влажный бокал. Он стал прокручивать в голове картины своего детства, пытался вспомнить хоть какие-то обстоятельства, которые могли бы подтвердить или опровергнуть жуткие подозрения. Бонд обожал отца. Тот коллекционировал марки и карточки с автомобилями. У Эндрю Бонда было несколько машин, но он больше любил их мыть да возиться в гараже, чем кататься. Когда Джеймс подрос, он спросил об отце тетю Чармиан, и та, подумав, сказала: «Конечно, он был хороший человек. Сильный, надежный как скала. Но тихий. Эндрю никогда не высовывался».
Характеристика идеального агента разведки. Неужели он был русским «кротом»?
Еще одна болезненная мысль: если отец и правда вел двойную игру, то именно он погубил мать.
Не русские сделали Джеймса сиротой. Дело в предательстве отца.
Зажужжал телефон, и Бонд недоуменно уставился на экран.
Разбирались с продовольственными поставками. Только закончила.
Хочешь, составлю тебе компанию?
Фелисити.
Бонд чуть помедлил и ответил согласием.
Он завернул «вальтер» в полотенце и убрал под кровать. Через десять минут в дверь тихо постучали, и в номер вошла Фелисити. Все сомнения по поводу прошлой ночи разом улетучились, когда она обвила руками его шею и страстно поцеловала. Из-за ушка пахнуло духами, на губах остался аромат свежей мяты.
— Я такая растрепанная, — засмеялась Фелисити. На ней была голубая рубашка, заправленная в мятые и грязные дизайнерские джинсы.
— Чепуха, — отозвался Бонд и снова поцеловал ее.
— Сидишь в темноте, Джин, — заметила она, и впервые за все время операции это имя неприятно резануло по уху.
— Любуюсь.
Они разомкнули объятия. В тусклом свете ее лицо — воплощенная чувственность, как и вчера, — выглядело очень усталым. Очевидно, распределять крупную партию продовольствия по всему континенту — изнуряющий труд.
— Вот.
Она вытащила из сумочки дорогую бутылку «Трех капских леди» — под этой маркой продавались красные вина отлично известной Бонду винодельни «Мюльдерсфляй». Он откупорил бутылку и, разлив вино по бокалам, устроился на диване рядом с Фелисити.
— Восхитительно, — проговорила она, отпив из бокала.
Она разулась. Бонд приобнял ее и попытался выбросить из головы мысли об отце.
Фелисити положила голову ему на плечо. В бухте, как и вчера, сновали корабли — их, кажется, стало еще больше.
— Посмотри, — заговорила Фелисити. — О здешнем народе говорят так много плохого — но это неправда. Тут много хороших людей. На них не всегда можно положиться, им трудно полностью доверять, но все же…
— …но все же их ждет безмятежное счастье, — пошутил Бонд.
Она рассмеялась:
— Джин, я чуть вино не расплескала! Рубашку потом не отстираешь.
— Эту проблему легко решить.
— Что, больше не пьем? — Она шутливо надула губы. — Вино такое вкусное.
— Есть вариант получше.
Он поцеловал ее и стал медленно расстегивать пуговицы рубашки.
Прошел час. Они лежали в постели; Бонд прижался грудью к спине Фелисити, его рука покоилась на ее груди, их пальцы переплелись.
В отличие от прошлой ночи он не уснул. Мысли стремительно сменяли одна другую. Действительно ли от него зависит судьба ГМП? Что за секреты таятся за дверью с табличкой «Отдел разработок»? Чего хочет добиться Хайдт со своей «Геенной», и что ему можно противопоставить?
И как все-таки разгадать тайну отца?
— Ты думаешь о чем-то серьезном, — сонно пробормотала Фелисити.