От Роланда Белла Сакс знала, что на Юге это выражение означает «стрелять».
— Одно из моих увлечений.
— Правда?
— Это легче, чем заниматься бегом, — улыбнулась Сакс, — и дешевле, чем ходить в спортивный клуб.
— Стрельбой серьезно увлекаетесь?
Она кивнула.
— Я состою в клубе стрельбы из пистолета Северного побережья.
— Вот как? — оживился Корн. — Участвуете в соревнованиях?
— Точно.
— И я этим увлекаюсь! Ну, и по тарелкам из ружья тоже стреляю, но больше всего люблю пистолет.
Сакс тоже предпочитала пистолет, но сейчас ей меньше всего хотелось обсуждать это с Джессом Корном, явно неравнодушным к ней.
— Вы сами готовите боеприпасы? — спросил он.
— Да. 38-го и 45-го калибров. Конечно, только не патроны кольцевого воспламенения. Самое трудное — получить пули без внутренних раковин.
— Ого! Вы сами льете пули?
— Верно, — призналась Амелия, вспоминая, что в то время как по субботам, изо всех квартир в доме, где она жила, доносились аппетитные ароматы домашних пирогов и жаркого, ее кухня благоухала ни с чем не сравнимым запахом расплавленного свинца.
— А я нет, — виновато признался Джесс. — Я покупаю отборные спортивные боеприпасы.
Несколько минут они прошли молча, не отрывая глаз от земли.
— Знаете, — глуповато улыбнулся Джесс Корн, убирая светлые волосы с мокрого от пота лба, — я покажу вам свою лучшую… — Увидев вопросительный взгляд Амелии, он продолжал: — Я имел в виду, каков ваш лучший результат? По неподвижной мишени? — Не заметив, что она колеблется, Джесс решил ее подбодрить: — Ну же, не стесняйтесь. Это только спорт. Конечно, я занимаюсь стрельбой больше десяти лет, так что у меня опыт побогаче.
— Две тысячи семьсот, — сказала Сакс.
Джесс кивнул.
— Ну да, это я и имел в виду. Поочередно из трех пистолетов, по девятьсот очков на каждый, это неплохой результат. Но максимум вы сколько выбивали?
— Две тысячи семьсот очков, — повторила Амелия и тотчас же поморщилась от острой боли, пронзившей ноги, терзаемые артритом.
Джесс внимательно посмотрел на нее, уверенный, что она шутит. Убедившись, что Сакс не собирается смеяться или хотя бы улыбнуться, он нервно хихикнул.
— Но это же максимальный результат.
— О, я так не каждый раз стреляю. Но вы спросили, каков мой лучший результат.
— Но… — Джесс изумленно вытаращил глаза. — Я ни разу не встречал никого, кто выбил бы две семьсот.
— Вот теперь встретил, — громко рассмеялся Нед. — И не расстраивайся, Джесс, это же только спорт.
— Две тысячи семьсот очков…
Молодой помощник шерифа покачал головой.
Сакс пожалела о том, что не соврала. Теперь Джесс Корн, узнав о ее снайперских способностях, окончательно влюбится в нее.
— Слушайте, когда все это закончится, — робко заговорил он, — если у вас найдется свободное время, может быть, мы выберемся на стрельбище, израсходуем немного боеприпасов?
«Лучше коробка специальных патронов „Винчестер“ 38-го калибра, — подумала Сакс, — чем чашка кофе под аккомпанемент жалоб о том, как трудно встретить настоящую женщину в Таннерс-Корнере».
— Посмотрим, как будет со временем.
— Свидание назначено, — сказал Джесс, употребив слово, которое Сакс так не хотела услышать.
— Вот, — воскликнула Люси, — смотрите!
Они вышли на опушку, и впереди открылся карьер.
Сакс показала знаком, чтобы все пригнулись. Проклятье, как же ей больно! Она ежедневно принимала кондротин и глюкозамин, но сырой климат Северной Каролины был сущим адом для ее бедных суставов. Амелия взглянула на огромный котлован, ярдов двести в длину и не меньше ста футов в глубину. Желтые стены, напоминавшие старую кость, уходили в зловонную зеленоватую воду. Вокруг карьера на двадцать ярдов вся растительность погибла страшной смертью.
— Держитесь подальше от воды, — предостерегающе прошептала Люси. — Она плохая. Когда-то здесь купались подростки. Раньше сюда любил ходить и мой племянник — младший брат Бена. Но потом я показала ему фотографии Кевина Доббса, утонувшего в карьере. Его тело пролежало в воде неделю. Племянник больше ни разу туда не наведывался.
— По-моему, такой подход рекомендовал доктор Спок, — заметила Сакс.
Люси рассмеялась.
Сакс снова подумала о детях.
Только не сейчас, только не сейчас…
Телефон у нее на груди завибрировал. Приближаясь к цели, Сакс отключила звуковой сигнал.
Амелия ответила на вызов. Сквозь треск в трубке послышался голос Райма.
— Сакс, где вы?
— Вышли к карьеру, — шепотом ответила Сакс.
— Гаррета не видно?
— Мы только что явились. Пока никаких следов. Сейчас начнем поиски. Все строения разрушены, так что не представляю, где он может прятаться. Зато куча мест, где мальчишка способен был расставить ловушки.
— Сакс…
— В чем дело, Райм? — она похолодела, услышав его мрачный тон.
— Должен тебе сказать одну вещь. Я только что получил результаты анализа ДНК и серологического исследования той салфетки, что ты нашла на месте преступления сегодня утром.
— И?
— Это действительно семя Гаррета. А кровь… она принадлежит Мери-Бет.
— Он ее изнасиловал, — в ужасе прошептала Амелия.
— Сакс, будь осторожна, но действуй быстро. Боюсь, у Лидии осталось совсем немного времени.
* * *
Она спряталась в темном грязном ларе, где давным-давно хранилось зерно.
Руки у нее были связаны за спиной, головокружение от жары и обезвоживания организма не проходило. Лидия Йохансон, спотыкаясь, выбежала в коридор, прочь от того места, где корчился на земле Гаррет, и спряталась здесь, в крохотном помещении под мукомольней. Когда она, проскользнув внутрь, закрыла за собой дверь, не меньше десятка мышей пробежали по ее ногам, и девушке пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы не закричать.
Теперь она прислушивалась к шагам Гаррета, перекрывающим скрип медленно вращающегося жернова.
Постепенно первый отчаянный порыв прошел, и Лидия начала жалеть о своем решительном поступке. Но пути назад нет. Она сделала Гаррету больно, и он, если найдет ее, жестоко отомстит. От него можно ждать всего. Ей остается только попытаться спастись бегством.
Нет, решила Лидия, так рассуждать нельзя. В одной из религиозных книг она прочла, что такой вещи, как «попытаться», нет. Или человек что-то делает, или не делает. Она не попытается бежать, она обязательно убежит отсюда. Ей надо верить в себя.