– Рад вашему настрою, Линкольн. Не люблю, когда пациенты сдаются. Им подавай большие победы и скорое выздоровление. Они знать ничего не хотят о том, что в этой войне большая победа достается только множеством маленьких.
– Думаю, я свою победу уже одержал.
Доктор встал.
– И все-таки я настаиваю на сканировании. Нам необходимы самые последние данные.
– Как только разгребусь с делами.
– Что ж, хорошо. – Шерман направился к выходу. – И желаю удачи.
– Будем надеяться на лучшее, – весело сказал Райм.
Как только поборник мелких побед исчез за дверью, Райм повернулся к доске с записями.
Сакс ответила на телефонный звонок, выслушала молча, положила трубку.
– Звонил Бо Хауман. Насчет тех ребят из группы захвата, которых ударило током. У первого сильные ожоги, но жить будет. Второго уже отпустили.
– Слава Богу! – с облегчением воскликнул Селлитто. – Представить только, каково им пришлось. – Он на секунду прикрыл глаза. – Ожоги. А запах! Господи! У него даже волосы все сгорели… Надо будет что-то ему послать. Нет, лучше я сам отнесу. Может, цветы? Думаете, он обрадуется цветам?
Очень нехарактерная реакция для Селлитто… как, впрочем, и все его сегодняшнее поведение. Служба в полиции связана со смертельным риском, и каждый принимает эту данность по-своему. Кто-то скажет: «Слава Богу, что жив остался», перекрестится и, может быть, заглянет в ближайшую церковь. Селлитто обычно отмечал такие известия кивком и сразу возвращался к работе. Но чтобы такое…
– Не знаю, – ответил Райм.
«Цветы?!»
Послышался голос Мэла Купера:
– Линкольн, у меня на проводе капитан Нед Сили.
Мэл разговаривал с техасскими рейнджерами насчет убийства в Амарилло, которое, по информации из ВИКАП, имело сходство с инцидентом в музее.
– Дай на громкую связь.
Купер включил динамики, и Райм сказал:
– Алло, капитан?
– Да, сэр, – раздался тянущий гласные голос. – Мистер Райм?
– Он самый.
– Ваш сотрудник запрашивал информацию по делу Чарли Такера. Я тут кое-чего откопал, хотя не особенно много. Думаете, у вас тот же человек?
– Способ совершения преступления напоминает наш случай. Совпадает и марка обуви, и даже износ подошвы. Преступник подбросил ложные улики, чтобы сбить нас с толку, аналогично тому, как были оставлены свечи и оккультные знаки на месте убийства Такера. И кстати, у нашего клиента южный выговор. Еще одно похожее убийство, уже заказного характера, произошло несколько лет назад в штате Огайо.
– Значит, вы думаете, кто-то нанял этого парня, чтобы убить Такера?
– Возможно. Что он был за человек?
– Такер? Только вышел на пенсию, работал в департаменте исполнения наказаний – это наше местное исправительное заведение. Счастливый брак, внуки, никогда никаких проблем. В церковь ходил регулярно.
Райм нахмурил брови.
– А кем он служил в тюрьме?
– Охранником в колонии строгого режима в Амарилло… М-м… думаете, кто-то из заключенных нанял киллера, чтобы рассчитаться с Такером за какие-нибудь грешки? Жестокое обращение или вроде того?
– Вполне вероятно, – сказал Райм. – Жалобы на него поступали?
– В нашем деле таких сведений нет. С этим вам лучше обратиться к тюремной администрации.
Райм записал имя начальника тюрьмы, в которой работал Такер.
– Благодарю, капитан.
– Пустяки. Вам всего хорошего.
Спустя несколько минут Райм уже звонил начальнику северотехасской исправительной колонии строгого режима Джею-Ти Бьюшампу. Он представился сотрудником нью-йоркского управления полиции.
– Добрый день, сэр, зовите меня Джей-Ти, – ответил начальник.
– Хорошо, Джей-Ти. – И Райм изложил ему ситуацию.
– Чарли Такер? Конечно, помню такого – охранник, которого убили. Линчевали, кажется, или что-то вроде. Меня тогда здесь еще не было. Такер вышел на пенсию незадолго до того, как я перевелся из Хьюстона. Сейчас, не кладите трубку, достану его личное дело… Вот, нашел. Нет, кроме одного случая, формальных жалоб на него не поступало. Один заключенный жаловался, что Такер к нему придирается.
– Похоже, что это и есть наш парень, – сказал Райм.
– Да, только того заключенного через неделю казнили, а Чарли убили годом позже.
– Может быть, Такер обижал еще кого-то из заключенных и тот с ним поквитался?
– Возможно. Но… нанимать профессионала? Слишком уж изощренно для нашего контингента.
Райм был склонен согласиться.
– Тогда, возможно, убил его сам заключенный. Освободился, выследил Такера, а потом обставил все как ритуальное убийство. Вы не могли бы поговорить с другими охранниками или с кем-то из персонала? Наш клиент – белый мужчина, ему за сорок, среднего телосложения, светло-каштановые волосы. Вероятно, отбывал срок за преступление, связанное с насилием. Освободился или сбежал…
– Побег исключается – от нас не убежишь.
– Хорошо, значит, кто-то из освободившихся незадолго до того, как был убит Такер. Вот, собственно, все, что мы пока знаем. Ах да, и еще: он хорошо разбирается в оружии и отлично стреляет.
– Ну, это вряд ли поможет. Здесь же Техас. – В трубке раздался смешок.
Райм продолжил:
– Мы составили его фоторобот, сейчас отправим вам копию. Нельзя ли сравнить это изображение с фотографиями тех, кто освобождался примерно в тот период?
– Да, сэр, присылайте. Подключу свою секретаршу, у нее глаз наметанный. Но это займет какое-то время – через нас прошла целая уйма народу.
Он продиктовал свой электронный адрес, и разговор окончился.
Как только Райм положил трубку, прибыли Женева, Белл и Пуласки.
Белл рассказал о неудачной попытке перехватить сообщника около школы, однако сумел дополнить описание преступника некоторыми деталями. И еще, по его словам, кто-то должен был опросить школьников и учителей, а также найти пленку с камеры наблюдения. Если, конечно, подозреваемый попал в объектив.
– Не дали мне сдать последний тест, – обиженно сообщила Женева. Как будто Райм в этом виноват. Что-что, а на нервы действовать она умела. Но ответил Райм сдержанно:
– У меня есть новости, которые, думаю, тебя заинтересуют. Твой предок остался жив после прыжка в Гудзон.
– Правда?
Ее лицо озарилось, и она принялась увлеченно читать распечатку статьи из журнала за тысяча восемьсот шестьдесят восьмой год. Потом нахмурила брови.
– Его здесь так изображают, словно он и правда злодей, с самого начала только и думал о краже. Но он таким не был, точно. – Она подняла голову. – И отсюда не ясно, что с ним случилось потом, освободили его или нет.