Наконец Кевин размашисто подошел и оглядел Джакса с ног до головы. Потому что это первое, что делают, когда на твою территорию заходит чужой, будь то площадка для игры в баскетбол, бар или салон Алонсо Хендерсона. Кевин пытался определить, где у Джакса припрятан ствол, есть ли на самом деле с собой деньги, что он вообще за птица.
– Сразу скажи, сколько еще будешь давить косяка, а то я уже заскучал, – сказал ему Джакс.
Кевин не улыбнулся.
– Где бабки?
Джакс протянул ему деньги.
– Где девчонка?
– Пошли, я покажу.
– Нет, только адрес.
– Ты меня испугался, что ли?
– Только адрес, – не отводя взгляда, повторил Джакс.
Кевин ухмыльнулся:
– Чувак, адреса я не знаю, но знаю ее конуру. Провожал ее до дома прошлой весной. Могу только показать.
Джакс кивнул.
Как ни странно, Кевин повел его на юго-запад района. Джаксу казалось, что девушка живет в одном из «плохих кварталов» – к северу отсюда, у реки Гарлем, или восточнее. Там, куда они шли, местность, конечно, изысканностью не отличалась, но улочки выглядели опрятными, многие здания, похоже, отремонтировали, полным ходом шло строительство новых домов.
Оглядывая ухоженный вид по сторонам, Джакс сдвинул брови.
– Ты уверен, что мы оба имеем в виду Женеву Сеттл?
– Та самая сучка, про которую ты и спрашивал. К ней я тебя и веду… Слышь, чувак, а травка или лед тебя не интересует?
– Нет.
– Точно? Могу продать.
– Такой молодой, а со слухом уже беда.
Кевин пожал плечами.
Они дошли до квартала у парка Морнингсайд. Рядом, на скалистом холме, располагался Колумбийский университет. Когда-то давно Джакс часто «бомбил» там свой тэг.
Повернув за угол, оба резко остановились.
– Шухер, – прошептал Кевин.
Напротив старенького здания у цепочки припаркованных машин стоял неприметный полицейский седан.
– Ее хата в том доме? У которого машина стоит?
– Нет. Ее – двумя зданиями ближе к нам. Вон тот.
Дом был старый, но выглядел превосходно: недавно покрашен, ящики с цветами на окнах, все чистенько. Красивые занавески.
– Собираешься вломить этой сучке? – Кевин снова смерил Джакса взглядом.
– Что я там собираюсь – это мое дело.
– Конечно, конечно, твое дело… – сказал Кевин вполголоса. – Я почему спрашиваю: если ей вломят, это одно, а если с ней случится чего похуже, я буду в курсе, кто это сделал. И наверняка найдутся люди, которые захотят со мной об этом поговорить. Так я вот думаю: у тебя с собой столько капусты… если мне еще немного обломится, я мог бы забыть, что вообще тебя видел.
За свою жизнь Джакс повидал немало: был королем граффити, служил в Ираке во время «Бури в пустыне», встречал немало гангстеров как в тюрьме, так и на свободе, под пули опять-таки попадал… Определенно в этом безумном переменчивом мире только одна истина оставалась незыблемой: какой бы тупости ты от людей ни ждал, казалось, они всегда были только рады превзойти твои ожидания.
В следующее мгновение Джакс левой рукой схватил парня за воротник, а правой двинул его в живот… третий, четвертый, пятый раз подряд…
– Бля… – только и сумел выдавить тот.
Так избивают в тюрьме – ни секунды на передышку. Еще раз, еще и еще…
Джакс разжал руку, и парень с болезненным стоном кувыркнулся на землю. Нарочито неспешно, как игрок в бейсбол, выбирающий биту, Джакс наклонился и вытащил из носка пистолет. Охваченный ужасом, Кевин беспомощно наблюдал, как Джакс передернул затвор и несколько раз обмотал дуло косынкой. Как говорил Делайл Маршалл, более надежного и дешевого способа приглушить звук выстрела еще не изобрели.
Вечером того дня, в девятнадцать часов тридцать минут, Томпсон Бойд закончил рисовать мультяшного медвежонка на стене в комнате Люси. Он отступил на шаг и оценил проделанную работу. Все точно по инструкции, неудивительно, что медведь вышел очень неплохо. Его первый в жизни опыт, если не считать уроков рисования в школе. Вот почему он так старательно изучал книгу в конспиративной квартире на Элизабет-стрит.
Девочки были в восторге. Наверное, ему следовало гордиться, но в душе ничего не откликалось. Нет так нет. Выйдя в гостиную, он проверил сотовый.
– Сообщение пришло, – с рассеянным видом сказал он и набрал номер. – Привет, это Томпсон. Как дела? Ты звонил?
Джин бросила на него взгляд, затем снова отвернулась к раковине.
– Нет, шутишь, что ли? – Он усмехнулся. Для человека, который никогда не смеялся, вышло вполне правдоподобно. Конечно, в библиотеке он тоже издал смешок, когда хотел успокоить девчонку, но получилось не очень. Аккуратнее, не переигрывай. – Вот это облом! – сказал он в молчащую трубку. – Конечно. Надеюсь, не надолго? Завтра снова переговоры, да, те, что перенесли… Ладно, дай мне десять минут. Скоро буду.
Он захлопнул мобильник и посмотрел на Джин:
– Верн у Джоуи. Колесо проколол.
Верной Гарбер некогда существовал в реальности. Томпсон убил его несколько лет назад, но поскольку знал свою жертву до смерти, превратил Верна в вымышленного друга, якобы живущего в соседнем квартале. Как некогда Верн настоящий, Верн вымышленный ездил на «супре», жил с подругой по имени Рени и любил травить байки про жизнь на речных доках, про мясной магазин и район, где обитал. Томпсон знал о Верне еще много чего и старался не забывать деталей. (Если уж врать, то уверенно и не упуская подробностей.)
– Наехал на разбитую пивную бутылку.
– Сам-то не пострадал? – спросила Джин.
– Нет, как раз парковался. Этот олух не знает, как открутить гайки на колесе.
Живой или мертвый – Верн Гарбер слыл бездельником и неумехой.
Томпсон отнес кисточку с ведром в ванну, открыл воду и поставил в раковину отмокать. Затем накинул куртку.
– Не заскочишь на обратном пути в магазин? Нужно купить двухпроцентного молока.
– Кварту?
– Да, хватит.
– И еще карамелек! – закричала Люси.
– С каким вкусом?
– Виноградные.
– Ясно. Тебе, Брит?
– Вишневые! – Она как будто опомнилась и быстро добавила: – Пожалуйста.
– Вишня, виноград, молоко. – Томпсон по очереди указал на каждую из заказчиц.
Он вышел из дома и отправился через Квинс, петляя с одной улицы на другую, оглядываясь время от времени, чтобы проверить, нет ли хвоста. Втягивал в легкие холодный воздух и уже теплым выдыхал его в форме тихой мелодии: песни Селин Дион из «Титаника».