Сакс продолжала читать страницу за страницей, иногда застывая в сомнениях, что пропустила те несколько самых важных строк, которые могли бы пролить свет на их расследование. Не раз она возвращалась на один-два абзаца, которые только пробегала глазами, и перечитывала текст внимательнее. Она потягивалась, ерзала, скребла ноготь о ноготь, яростно чесала голову… затем с новым рвением принималась за документы. Стол вокруг был завален горами материалов, но на блокнотном листе по-прежнему не было ни одной записи.
Начав читать об истории Нью-Йорка, Сакс узнала много нового о Холмах Висельника. То было одно из первых поселений в пределах Северного Вест-Сайда, по сути самостоятельных деревень вроде Манхэттенвиля и Вандеуотер-Хайтс (теперешнего Морнингсайда). Оно простиралось от современного Бродвея до реки Гудзон к западу и от Семьдесят второй до Восемьдесят шестой улицы в северном направлении. Название восходило еще ко временам колонистов-голландцев, которые поставили в центре своего поселения виселицу. Похоже, когда землю выкупили англичане, на этом месте еще долго продолжали казнить ведьм, преступников и мятежных рабов.
В тысяча восемьсот одиннадцатом году планировщики разбили Манхэттен на кварталы, хотя на протяжении еще пятидесяти лет эту сетку в районе Холмов Висельника (как и в остальной части города) можно было увидеть лишь на бумаге. В начале девятнадцатого столетия местность представляла собой путаницу проселочных дорог, пустых полей, лесов, бедняцких трущоб, фабрик и сухих доков. Было здесь и несколько богатых имений. К середине века район Холмов Висельника приобрел то многоликое разнообразие, какое отображала карта, не так давно найденная Мэлом Купером: крупные имения бок о бок с рабочими бараками и усадьбами поскромнее. По мере того как разрастался город, с юга на район наползали трущобы, кишащие бандами, а в Холмах Висельника Уильям «Босс» Твид, такой же пронырливый, как уличные воришки, только крупнее пошибом, раскручивал маховики коррумпированной политической машины демократов из «Таммани-Холл». (Твид был одержим желанием выжать максимальную выгоду из градозастройки; стандартная махинация по продаже городу крошечного участка земли приносила ему до шести тысяч долларов при реальной стоимости меньше тридцати пяти.)
Сегодня на этом месте располагались лучшие кварталы Северного Вест-Сайда, красивейшие и богатейшие в городе. Стоимость месячной аренды квартир здесь достигала нескольких тысяч долларов. (И, как раздраженно напомнила себе Амелия Сакс, застрявшая на своем «мелком месте преступления», на нынешних Холмах Висельника нашли приют лучшие рестораны; она с утра ничего не ела.)
Клубок истории разматывался, но ничего по делу не попадалось. Черт! Ей бы сейчас анализировать улики, собранные на месте преступления, или, еще лучше, прочесывать улицы вокруг конспиративной квартиры объекта, ища указания на то, где он живет и как его зовут.
О чем, черт побери, только Райм думает?
Наконец она добралась до последней книги в стопке. Пять сотен страниц, по ее оценке (глаз уже был наметан). Оказалось пятьсот четыре. Судя по содержанию, ничего решающего для ее поиска внутри не было. Сакс принялась листать страницы, но вскоре почувствовала, что ее терпение кончилось. Она швырнула книгу на стол, встала, потерла глаза и потянулась. Из-за давящей атмосферы архивов, расположенных на глубине двух этажей под землей, начала сказываться клаустрофобия. Возможно, здание и отремонтировали только в прошлом месяце, но основание особняка, включая эти подвалы, осталось нетронутым. Низкие потолки, каменные колонны и стены только усиливали ощущение замкнутого пространства.
Хорошего мало, но еще хуже было сидеть. Амелия Сакс терпеть не могла сидеть на одном месте.
«Тебя труднее достать, когда ты в движении…»
«Значит, не бывает мелких мест преступлений, так, Райм?»
Она направилась к выходу.
Но у самой двери задержалась, посмотрела назад, на заваленный бумагами стол. Всего несколько строк в какой-то из этих пылящихся книг, пожелтевших газет могут решить, останется Женева Сеттл жива или умрет… От них может зависеть жизнь других невинных людей.
В голове прозвучал голос Райма: «Когда обходишь место преступления по сетке, то осматриваешь его один раз, затем другой и, закончив, начинаешь осматривать снова. Закончив осмотр в очередной раз, начинаешь сначала. И когда…»
Ее взгляд остановился на той последней книге, на которую у нее не хватило терпения. Сакс вздохнула, вернулась за стол, придвинула книгу и принялась как следует просматривать текст. Затем пролистала вклейку с фотографиями в середине.
Что оказалось весьма мудрым решением.
Амелия просто застыла, уставившись на фотографию Восточной Восьмидесятой улицы, снятую в тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году. Затем рассмеялась, прочитав подпись и текст на противоположной странице; отстегнула с ремня сотовый телефон и нажала цифру 1 быстрого вызова.
– Я нашла «Поттерс-Филд», Райм.
– Мы знаем, где это находится, – рявкнул он в микрофон. – Остров на…
– Я о другом.
– Еще одно кладбище?
– Нет, не кладбище. Я говорю о таверне на Холмах Висельника.
– Таверна? Интересно.
– У меня перед глазами фотография, или… как это называется – дагерротип? Бар с вывеской «Поттерс-Филд» находился на Западной Восьмидесятой улице.
Значит, мы ошибались, подумал Райм. Решающая встреча Чарлза Синглтона могла состоятся вовсе не на острове Харта.
– И чем дальше, тем интереснее: таверна сгорела дотла. Подозревался поджог. Злоумышленник и мотивы не установлены.
– Поправь меня, если ошибусь: пожар случился в тот день, когда туда направился Чарлз, чтобы… как он сказал? «…Искать справедливость»?
– Все верно: пятнадцатого июля.
«…Навсегда погребена под толстым слоем земли».
– Про него или про таверну еще что-нибудь есть?
– Пока нет.
– Продолжай копать.
– Обязательно.
Они разъединились.
Разговор шел через громкую связь, и Женева все слышала.
– Вы думаете, что это Чарлз сжег бар? – со злостью спросила она.
– Не обязательно. Однако поджог часто устраивают, чтобы уничтожить вещественные доказательства. Возможно, в этом и был план Чарлза – уничтожить какие-то улики, имеющие отношение к ограблению фонда.
– Ну вы посмотрите на его письма… Он говорит, что кражу подстроили, чтобы его опорочить. Вы по-прежнему полагаете, что он виновен? – спокойным, твердым голосом сказала Женева, сверля Райма взглядом.
Криминалист ответил, не отводя глаз:
– Думаю, нет.
Девушка кивнула и едва заметно улыбнулась. Затем взглянула на свои видавшие виды часы:
– Мне надо домой.
Белл опасался, что преступник уже узнал адрес Женевы, и распорядился устроить для нее конспиративную квартиру. До вечера, когда квартира будет готова, ему со своей командой придется проявлять усиленную бдительность.