— Он не уйдет. Я возьму его.
— Но это еще не все, Джонни.
— А что еще?
— Он увез с собой Мэри.
Харлоу застонал, израненное лицо его стало совершенно неподвижным, будто окаменевшим.
— Знает ли об этом Джеймс? — спросил он.
— Я только что сказал ему. И сейчас он, наверное, говорит об этом своей жене. — Он протянул записку Харлоу. — Я нашел это в ванной комнате Мэри.
Харлоу взглянул на листок: «Джекобсон увозит меня в Кунео». Он помолчал немного.
— Я отправляюсь следом, — сказал он.
— Но это невозможно! Вы совершенно измотаны. Вы на себя не похожи.
— Нет, ничего. Поедете со мной?
Даннет понял безвыходность положения.
— Уговорили. Но я безоружен.
— Оружие у нас имеется, — вставил Рори. Он быстро достал все четыре пистолета для подтверждения своих слов.
— У нас? — спросил Харлоу. — Ты не едешь.
— Хочу напомнить вам, мистер Харлоу, — заговорил Рори официальным тоном, — что дважды спасал вам жизнь. А Бог любит троицу. Разве я не прав?
— Ты прав, — сдался Харлоу.
Мак-Элпайн и его жена, не в силах что-либо говорить, глядели на них. На лицах их отражалась сейчас целая гамма самых противоречивых чувств — от радости до горькой растерянности.
— Алексис рассказал мне все, — произнес наконец Мак-Элпайн со слезами на глазах. — Я никогда не смогу отблагодарить вас, никогда у меня не хватит сил, чтобы окупить все, что вы сделали, и вся моя жизнь слишком коротка, чтобы оплатить вам свой долг. Вы пожертвовали своей карьерой, своим положением, чтобы вернуть Марию.
— "Пожертвовал карьерой", — хмыкнул Харлоу. — Глупости — будет другой сезон. — Он невесело улыбнулся. — Жаль только, он будет проходить без наших главных противников. — Он улыбнулся снова, на этот раз бодро. — Я привезу Мэри. С вашей помощью, Джеймс. Вас везде знают. Вы знаете всех, и к тому же вы миллионер. Есть только один путь отсюда до Кунео. Позвоните какой-нибудь крупной транспортной фирме в Ницце. Предложите им десять тысяч фунтов стерлингов за то, чтобы они блокировали дорогу со стороны Франции в Коль де Тенд. Мой паспорт забрали. Понимаете?
— Мой друг в Ницце сделает все без всяких оплат. Но для чего это, Джонни? Это ведь дело полиции.
— Нет. Мне не по душе континентальный обычай сначала изрешетить пулями преследуемую машину, а потом уже задавать вопросы. Я хочу...
— Джонни, какая разница, кто первым их остановит, вы или полиция. Эти двое меня низвергнут. То, что знают эти двое, узнают все.
— Есть еще третий человек, Джеймс, — мягко напомнил Харлоу. — Вилли Нойбауэр. Но этот никогда не заговорит. За похищение человека он получит десять лет тюрьмы. Вы плохо слушали меня, Джеймс. Звоните в Ниццу. Звоните в Ниццу сейчас же. Я все сказал. Я привезу Мэри обратно.
Мак-Элпайн и его жена еще долго стояли одни, прислушиваясь к затихающему вдали шуму мотора «феррари».
— Что он имел в виду, Джеймс? Почему он сказал, что сам привезет Мэри обратно? — допытывалась Мария у Мак-Элпайна.
— Я должен немедленно позвонить в Ниццу, — вместо ответа сказал ее муж. — Потом мы поужинаем и отправимся спать. Мы больше ничем не сможем им помочь. — Он помолчал, потом с печалью добавил: — У меня тоже есть предел возможностей. Мне не по силам то, что делает Джонни Харлоу.
— Что он имел в виду, Джеймс?
— То, что сказал. — Мак-Элпайн крепко обнял жену за плечи. — Он вернул тебя, не так ли? Он привезет и Мэри. Разве ты не знаешь, что они любят друг друга?
— Что он имел в виду, Джеймс? — настаивала Мария.
— Он имел в виду, что никто больше не увидит Джекобсона и Траккиа, — сказал Мак-Элпайн невесело.
Ночная поездка в Коль де Тенд — эта погоня на предельной скорости и с нарушением всех правил — останется, без сомнения, на всю жизнь в памяти Даннета и Рори. Харлоу всю свою волю сосредоточил на управлении машиной, по мнению же Даннета и Рори, он просто выжимал из нее все, сверх ее возможностей. Когда они мчались по автостраде между Каннами и Ниццей, Даннет, взглянув на спидометр, заметил, что он показывает двести шестьдесят километров в час, то есть сто шестьдесят миль в час.
— Можно я выскажу свою точку зрения? — спросил он.
Лишь на секунду бросил на него взгляд Харлоу.
— По делу.
— Иисус Христос Всемогущий. Вы суперзвезда. Лучший водитель всех времен. Но это уж слишком...
— Придержите язычок, — мягко оборвал его Харлоу. — Мой будущий шурин сидит сзади.
— Значит, таков ваш жизненный путь?
— Конечно. — Пока Даннет с отчаянием хватался при резких заносах за любые попадавшиеся под руку предметы, Харлоу сбросил скорость и под визг колес срезал угол на скорости почти сто миль в час, он снизил ее затем еще, до семидесяти миль. — Но вы все же должны согласиться, что это лучше, чем быть чиновником, — усмехнулся он.
— Иисус! — Ошеломленному Даннету ничего не оставалось, как закрыть рот, глаза и погрузиться в молчание. Он очень переживал.
Автострада No 204 между Ниццей и Ла Жиандоль с поворотом дороги на Вентилем была очень извилистой, с живописными крутыми поворотами и спусками, подъемами до трех тысяч футов, но Харлоу мчался так, будто ехал по ровной прямой автостраде. Вскоре не только Даннет, но и Рори закрыл глаза:
оба, конечно, были утомлены, но больше оттого, что им невыносимо было глядеть на эту бешеную гонку.
Дорога была пустынной. Прошли через Коль де Бро, проскочили Соспель на сумасшедшей скорости, влетели в Ла Жиандоль, не встретив ни одной машины, что было все же некоторым облегчением для их нервного напряжения. Затем повернули на север через Соарж, Фонтан и наконец въехали в Тенд. Едва они оставили его позади, как Деннет задвигался и открыл глаза.
— Я еще живой? — спросил он.
— Думаю, что так. Даннет протер глаза.
— А что вы говорили недавно про своего шурина?
— После этого «недавно» уже прошло много времени. — Вид у Харлоу стал задумчивый. — На мой взгляд, семейству Мак-Элпайна требуется присмотр. Я думаю, что это надо сделать официально.
— Вы уже сговорились? Помолвлены?
— Конечно нет. Я еще не спрашивал согласия Мэри. У меня для вас новость, Алексис. Машину обратно в Виньоль поведете вы, потому что я уже сейчас засыпаю. Повезете обратно нас с Мэри.
— Вы еще не спрашивали ее согласия, а уже уверены, что привезете ее обратно... — Даннет взглянул на Харлоу с недоверием и покачал сокрушенно головой. — Вы, Джонни Харлоу, самый большой наглец из всех, кого я знал в жизни.
— Не оскорбляйте достоинства моего будущего свояка, мистер Даннет, — сонным голосом проговорил с заднего сиденья Popи. — Между прочим, мистер Харлоу, если я на самом деле стану вашим шурином, смогу ли я вас звать просто Джонни?