По мере того как Борей смотрел на нарушителей покоя, его собственный гнев постепенно улегся. Эти люди не были еретиками, подлежащими уничтожению, не были они и недовольными, замыслившими мятеж. Они были только гражданами, страх которых превратился в гнев, которые вопиют о помощи и руководстве.

— Простите нас, мой лорд, простите нас! — взмолился один из бунтовщиков, тощий человек в униформе грузчика северного космопорта, и бросился в ноги Борею. — Мы не хотели вызвать ваш гнев!

— Мир вам! — произнес Борей, нависая над скопищем перепуганных людей.

Он протянул руку и поднял простершегося человека на ноги.

— Сложите оружие, отбросьте свой гнев и страх. Взгляните на меня и запомните, что слуги Императора наблюдают за вами. Не бойтесь, ибо я нахожусь здесь как ваш опекун, а не как ваш палач.

Люди в толпе стояли молча и рассматривали космодесантника, заодно переглядываясь между собой.

— Но мы боимся, мой лорд, — признался портовый рабочий. — Время тьмы приходит, мы видели приметы, мы слышали пророчества.

— А я здесь, чтобы защитить вас, — заверил горожан Борей. — Я и мои братья здесь, чтобы следить за вами, чтобы охранять вас от опасности. Я стою перед вами как представитель Темных Ангелов, как воин Императора, чтобы напомнить о священной клятве, которая связывает наши судьбы. Я подтверждаю ее здесь и сейчас! Клянусь честью моего ордена и своей собственной душой, что я и мои боевые братья отдадим жизни ради защиты вашего мира, какова бы ни была угроза.

— Что с нами будет?! — крикнула высокая женщина, в ее светлых волосах запеклась кровь, рана пересекала одну щеку.

— Я не могу винить вас за ваши страхи, — сказал Борей. — И не могу помиловать за ваши поступки. Вы не можете восстать против слуг Императора и остаться безнаказанными. Я попрошу имперского правителя проявить снисходительность, но сейчас я прошу вас сдаться на ее милость и подчиниться правосудию. Кто из вас считает себя лидером этих беспорядков?

Возник слабый ропот, трое мужчин нерешительно выступили вперед со склоненными от стыда головами.

Все они были одеты в комбинезоны портовых рабочих с нашивками диспетчеров на груди.

— Был же еще один человек! — выкрикнул кто-то. — Он-то все и начал!

— Инопланетник, который выступал с речами, — добавил чей-то голос.

— Расскажите о нем, — потребовал Борей от главарей.

Ответил самый старший, человек средних лет с густыми кудрявыми волосами и длинной бородой.

— Парень работал на судне, которое находилось на орбите, его шаттл привез историю про изуродованного навигатора, — сказал мужчина, оглядывая толпу. — Я не вижу здесь этого инопланетника.

— Расскажи мне о корабле, — попросил Борей, нависая над человеком. — С какого корабля он высадился?

— Он называл свой корабль «Сан Карте», — ответил другой лидер мятежников. — Судно бродячих торговцев, как он рассказывал. Говорил, что пришел из других миров, в которых было восстание и где Темные Силы обработали руководителям мозги. Он обвинил правительницу Созен в том, что она попала под влияние чужаков.

— «Сан Карте»? Ты уверен, именно так назывался корабль? — настойчиво спросил капеллан, ухватил бунтовщика за нагрудник комбинезона и заставил привстать на цыпочки.

Название шокировало Борея, как удар.

— Да, да, мой лорд, — заикаясь, повторял человек, его глаза переполнились страхом.

Борей отпустил его, поспешно повернулся и пошел, люди из толпы спотыкались и отбегали, чтобы убраться с дороги. Сделав несколько шагов, он задержался и, заметив, что стражники осторожно продвигаются вперед, снова обратился к толпе.

— Подчинитесь правосудию и славьте Императора за мое терпение! — предупредил он, а потом зашагал прочь, обуреваемый мрачными мыслями.

Капеллан-дознаватель вернулся к стайке сотрудников службы безопасности, рядом с мотоциклом Борея стоял Верузий.

— Большое спасибо за ваше выступление, мой лорд, — поспешно поклонился он. — Ваша милость оказывает мне честь.

— Накажите их по собственному усмотрению, — велел Борей, толчком отстранил Верузия и взобрался на мотоцикл.

Сейчас его заботило только одно — установить истину относительно присутствия «Сан Карте». Если корабль действительно побывал на Писцине, это было опасно и сулило гораздо большие беды, чем бесчинства нескольких горожан или вспышки беспорядков на почве суеверий.

— Помните, нужна сильная рука, чтобы вести слабые умы, — сказал он Верузию резко. — Доброта похвальна, но слабость лишь позволяет раку ереси развиваться дальше незамеченным и порождать гниль. Правосудие — не мое дело, на то есть законники, но я предлагаю подвергнуть экзекуции главарей. Они предали оказанное им доверие, а такое недопустимо. В ускоренном порядке накажите остальных, а потом верните их на работу, безделье — причина, по которой плодится инакомыслие. Я также вынужден потребовать, чтобы вы нашли прибывших на корабле «Сан Карте» и немедленно казнили их.

Он не объяснил, что, отвергни Верузий предложение капеллана, очень может быть, Темным Ангелам пришлось бы взять на себя работу палачей. Чем меньше тех, кто в курсе насчет «Сан Карте», тем меньше вероятность, что сомнительная история корабля выйдет наружу. Верузий снова заговорил, но пульсирующий рев ожившего мотоциклетного двигателя заглушил его голос. Борей развернулся, оставив за собой шлейф дыма вперемешку с пылью, и помчался вдоль по улице. На сердце было тяжело, он прокладывал путь назад на форпост, не обращая никакого внимания на шатающихся горожан и патрульных стражников, которые разбегались, освобождая дорогу.

ИСТОРИЯ АСТЕЛЯНА
Часть третья

Комната плыла и вращалась в видении, закручиваясь над плитой в серый водоворот. Астелян потерял представление о времени, ощущения сводились к чередованию периодов пустоты и боли. В некотором роде ожидание пытки в одиночестве страшило сильнее, чем сама пытка. Присутствие рядом Борея, который по-своему перетолковывал любые действия, а слова Астеляна обращал против него самого, давало точку опоры. Несмотря на боль от ран и запугивания капеллана-дознавателя, Астелян мог сосредоточиться и защищаться от обвинений. Он понял, что пытается подтолкнуть Темных Ангелов к пониманию поступков, которые они называли его преступлениями. Хотелось избавить их от невежества, вынудить глядеть шире, это был вызов, реальная цель, которая помогала Астеляну держаться.

Но когда они оставляли его в одиночестве, казалось, на несколько дней кряду, становилось трудно, это было труднее, чем продолжать борьбу. Доводы, такие ясные, когда он излагал их Борею, превращались в путаницу сомнений.

Вопросы капеллана вгрызались в разум и изводили Астеляна, ослабляя решимость. Что, если он потерял свой путь? Что, если он сошел с ума и все совершенное — только отвратительные поступки, порожденные измученным разумом?