— Наш родной мир, — продолжил примарх, — был не просто осквернен. Он был мертв. Ты знаешь, почему я уничтожил наш мир, Талос. Ты чувствуешь, как завеса бесчестия и беспощадной ненависти окутала наш легион.
— Многие это чувствуют, мой господин. — Талос втянул ледяной воздух. — Но мы оружие, заточенное против Империума. И наша месть справедлива.
— Нострамо должен был умереть, — продолжал примарх, словно не слыша Талоса. — Я пытался объяснить это своим братьям-примархам. Я говорил им, что Нострамо скатывается в жестокость и беззаконие. Мы вынуждены были приостановить набор новых рекрутов. Легион отравлял себя изнутри. Планета должна была погибнуть. Она забыла уроки, которые я преподал ей болью, кровью и страхом.
Ночной Призрак смотрел мимо Талоса, на черную каменную стену зала. Из угла его рта на подбородок стекала тонкая нить слюны. От этого зрелища сердце Талоса застучало быстрее. Но не от страха. Талос не знал страха, как и любой Астартес. Это была… неловкость. Ему тяжело было видеть примарха в таком состоянии.
— Убийцы пришли. Одна проникнет во дворец. Ее имя…
— М'Шин, — прошептал Талос.
Он слышал это имя во сне.
— Да.
Язык примарха слизнул нить слюны.
— Да. И она, в свою очередь, вершит правосудие.
Ночной Призрак протянул шлем Талосу и, закрыв глаза, медленно опустился на трон.
— Я ничем не лучше тех миллионов, что сжег на Нострамо. Я — тот самый убийца и гнусный злодей, о котором пишут в имперских прокламациях. И я с радостью приму эту смерть. Я наказывал тех, кто совершал зло. Теперь я буду так же наказан за то зло, что совершил сам. Восхитительное и справедливое равновесие. И этим убийством Император вновь подтвердит мою правоту. Я был прав, делая то, что делал, и он прав, совершая то, что намерен совершить.
Талос шагнул ближе к трону. И задал совсем не тот вопрос, который собирался задать.
— Почему, — спросил он, ощущая странное жжение под веками, — вы нарекли меня Ловцом Душ?
Ониксовые глаза Ночного Призрака блеснули, и божество на троне вновь улыбнулось.
— Мы прибыли, — объявил Септимус. — Вошли в док и пристыковались. Двигатель охлаждается.
Талос встал с кресла:
— Септимус, проверь, как там навигатор. Удостоверься, что ее операция прошла без осложнений.
— Да, господин.
— Первый Коготь, Седьмой Коготь, — приказал Талос, — за мной. У нас есть разговор к Вознесенному.
— Война на поверхности обходится нам слишком дорого.
— Потери приемлемы.
Талос оглядел физиономию Вознесенного — нелепую ухмыляющуюся пародию на бледное лицо уроженца Нострамо.
— Приемлемы? — переспросил пророк. — По каким меркам? С момента высадки на поверхность мы потеряли девятерых Астартес. Магистр Войны мостит нашими трупами дорогу к самым трудным целям на Крите.
— И мы сокрушаем их.
Слюнные железы каждого чистокровного Астартес могли вырабатывать концентрированную кислоту. В имперских орденах, произошедших от нечистого геносемени, эта способность порой не проявлялась или вообще отсутствовала. Но Повелители Ночи были чисты. Талос почувствовал, как в ответ на наглость Вознесенного слюнные железы начинает покалывать. Прошептав проклятие, он проглотил обжигающий яд, чтобы тот безвредно растворился в желудочной кислоте. По пути вниз яд обжег горло.
— Да, сокрушаем. А заодно сокрушаем и себя. Мы сражаемся с Механикус. Магистр Войны медленно убивает нас, бросая на цели, ненужные нашему легиону. Титаны с их сервиторами и технослужителями? Они не способны чувствовать страх, и наши усилия пропадают втуне.
— Воину не пристало стенать и ныть, даже если поля боя далеко от идеала, Талос.
— В таком случае, — вмешался Адгемар, широко разведя руками, — спустись на поверхность, ваше сиятельство. Омочи когти в крови наравне со всеми нами. Прикажи своим драгоценным Чернецам немного пострелять. И ты увидишь все сам!
Чернецы по обеим сторонам трона Вознесенного яростно зарычали, вертя клыкастыми шлемами. Сержант Седьмого Когтя приветствовал их рык волчьей ухмылкой.
— Мы только что расправились с титаном, — темные глаза Адгемара сверкнули опасным весельем, — так что не воображайте, будто, наведя на нас оружие, вы заставите нас замолчать.
Вознесенный издал хлюпающий смешок.
— Приятно видеть такое воодушевление в сержанте, который только что отправил своих людей на смерть.
Однако ему не удалось стереть ухмылку с лица Адгемара. Талос окинул взглядом двух Чернецов, Гарадона и Враала, огромных в терминаторской броне. Они были напряжены. Готовы к действию.
Но действовать они не станут. Пророк был совершенно в этом уверен.
— Достаточно этого безумия, — сказал Талос. — Нас швыряют в бой, как пушечное мясо. Нам приказывают проводить разведку в авангарде смертных армий. Астартес? В разведку? До такого могут додуматься только глупцы. Наше главное оружие — страх, и этот клинок затупился в последней кампании.
— Ты будешь драться, потому что так приказывает Магистр Войны, — насмешливо парировал Вознесенный. — И так приказываю я.
— Седьмой Коготь уничтожен.
Пальцы Талоса чесались от желания взяться за рукоять Аурума. С ледяной уверенностью он осознал, что успеет вскочить на тронное возвышение и вонзить золотое лезвие в грудь Вандреда, прежде чем Чернецы покончат с ним.
Очень, очень соблазнительно.
— Ты собрал их геносемя? — поинтересовался Вознесенный. — Когда-то ты был моим апотекарием. Меня весьма огорчит, если ты совершенно забыл свои прежние обязанности.
— Я сам вырезал прогеноиды из тел павших, — ответил Талос.
И он действительно это сделал. Армейским ножом Талос вырезал прогеноидные железы из груди и шеи каждого убитого воина. Адгемар, со слезами на глазах, погрузил бесцветные органы в охлаждающий гель и поместил в стазис-контейнер на борту «Ока бури».
Шесть потерянных душ. Душ, отправившихся в варп. Адгемар представил, как тени его людей, храбрых и сильных бойцов, со стенаниями уносятся в Море Душ.
— Адгемар и Меркуций отныне войдут в состав Первого Когтя, — твердо сказал Талос. — И это не просьба.
Вознесенный пожал плечами. Увесистые доспехи и костяные наросты заскрежетали. Нынешнего командира десятой не волновала численность отделений и их состав.
— И я хочу, чтобы вы уяснили себе ситуацию, брат-капитан Вандред. Мы все погибнем на этой войне. Магистр Войны полностью обескровит десятую роту, потому что мы для него не более чем расходный материал. А выжившие присоединятся к Черному легиону, поскольку у них не останется другого выбора.
— Магистр Войны, да пребудет с ним тысяча благословений, простил твою… выходку на поверхности тюремного мира. — Гнилые зубы Вознесенного мокро блеснули. — Не злоупотребляй его щедростью, Талос.