Высотометр на ретинальном дисплее вспыхивал ярко-красным цветом, когда реклюзиарх и распростертый рыцарь оказались в клубах черного дыма, поднимающегося из порта. Прежде чем зрение было полностью заблокировано, Гримальд увидел, как Тровен дотянулся свободной рукой до ножен с гладиусом на бедре.
Помехи громко трещали в окружающем хаосе, но окрашенный яростным рвением голос Бастилана прорезался через эту стену:
— Реклюзиарх, мы видим это. Кровь Дорна, мы все видим.
— Значит, вы не сосредоточены на битве и понесете епитимью за это!
Он напряг все мускулы, чтобы смягчить удар в то мгновение, когда они с ломающей кости силой встретятся с землей. Обоих рыцарей протащило по рокритовому покрытию, во все стороны от брони летели искры.
Когда рыцари поднялись на ноги, в окружающем дыму тотчас появились массивные фигуры орков.
— За Дорна и Императора! — закричал Тровен и открыл огонь из болтера, который висел сбоку, навечно прикованный к броне ритуальными цепями.
Гримальд присоединился к кличу Тровена, бросившегося на врагов.
Если порт можно спасти, то, во имя Трона, так и будет.
Звено истребителей пронеслось над головами в темнеющих небесах, оставляя за собой инверсионные следы. Их преследовали самолеты ксеносов, дребезжа и безрезультатно паля в небо трассирующими снарядами, пытаясь догнать имперские истребители, когда те возвращались на одну из немногих уцелевших взлетно-посадочных полос улья.
Внизу пылал город. Улица за улицей, переулок за переулком захватчики заполоняли портовые районы, усеивая землю трупами.
В местах наиболее яростных боев вокс-связь была повреждена, и через помехи пробивалась лишь сомнительная мешанина наиболее удачливых сигналов. Войска отступали всю ночь, квартал за кварталом. К ароматам серы и моря добавились новые запахи. Теперь порт пах кровью, огнем и сотней тысяч жизней, которые обрывались в пламени битвы от восхода до заката. Поэты из нечестивых эпох Древней Терры писали о каре, которая наступает после смерти, об аде, находящемся где-то под поверхностью земли. Но если бы ад когда-либо и существовал, то источал бы такой же запах, как промышленный город, умирающий на побережье Армагеддон Секунд.
В катакомбах под землей жители Хельсрича пока еще оставались в безопасности от бойни на поверхности. Они ютились во тьме, вслушиваясь в неровный барабанный грохот взрывов заводов, цехов, танков и хранилищ боеприпасов. Стены подземных убежищ дрожали и сотрясались, но доносившиеся с поверхности хлопки и грохот мало отличались от раскатов грома. Многие родители говорили маленьким детям, что это просто яростный шторм шумит наверху.
С орбиты осажденные города выглядели пятнами золы. К началу второго месяца планетарного штурма атмосфера Армагеддона стала густой и едкой от дыма горящих ульев.
Хельсрич больше не был похож на город. С осадой порта последние незатронутые боями кварталы улья охватило пламя, окутав город черной пеленой дыма от пожаров на нефтеперерабатывающих заводах.
Магистраль Хель раненой змеей изгибалась через весь город. Ее кожа была расцвечена светлыми и темными пятнами: бледными и серыми там, где бои закончились, оставив кладбища безмолвных танков, и почерневшими там, где конфликт еще горел и бронированный кулак Стального легиона сошелся с развалюхами захватчиков.
Половину улья оставили, бросили в мертвой тишине поражения. Другую половину еще удерживали имперские войска, но она с каждым часом становилась все меньше, сгорая в битве.
И так настал рассвет тридцать седьмого дня.
— Эй, никакого сна тут!
Андрей пнул Магерна в голень, возвращая докера в реальный мир.
— Мы скоро должны выдвигаться, я так думаю. Времени на сон нет.
Томаз поморгал, пытаясь стряхнуть с глаз усталость. Он даже не понял, что уснул. Они с оставшимися девятью рабочими спрятались за грудой ящиков в помещении склада. Теперь Томаз переводил взгляд с одного лица на другое и едва их узнавал. День войны состарил всех, даже на молодых лицах появились морщины.
— Куда мы собираемся? — прошептал в ответ Магерн.
Штурмовик снял очки, чтобы потереть саднящие глаза. Они не спали — даже едва ли прекращали сражаться — уже более двадцати часов.
— Мой капитан хочет, чтобы мы двигались на запад. Там есть подземные убежища для гражданских.
Один из мужчин закашлялся и сплюнул на землю. Глаза у него были красные и опухшие.
— На запад? — спросил мужчина.
— На запад, — повторил Андрей. — Это приказ моего капитана, и именно так мы и сделаем.
— Но твари уже там. Мы их видели.
— Я не говорил, что в приказе было все, что мне потребуется после отставки. Я сказал, что это приказ и мы будем ему подчиняться.
— Но если ксеносы уже там… — подхватил другой рабочий, чем лишил Андрея остатков терпения.
— Тогда мы окажемся в тылу врага и увидим много мертвых гражданских, которых не успели спасти. Трон, ты что думаешь, что у меня для всех есть хорошие ответы? Я их не делаю. У меня нет хороших ответов ни для тебя, ни для кого-то еще. Но мой капитан приказал нам идти туда, и так мы наверняка и поступим. Да? Да.
Это сработало. Подобие осмысленности вновь появилось в усталых взглядах.
— Тогда пошли, — сказал Магерн и поднялся, хрустнув коленями. Он сам удивился, что все еще может стоять на ногах. — Кровь Императора. У меня еще никогда так не болело все тело.
— Вот интересно, почему ты жалуешься? — Штурмовик с ухмылкой нацепил очки. — Ты как проклятый трудишься в этом порту. Думаю, сейчас не тяжелее.
— Да, — пробормотал один из рабочих. — Но тогда нам хоть платили.
С приглушенным смехом отряд двинулся обратно в порт.
Поврежденная рука полковника Саррена была прочно закреплена в самодельной повязке через шею. Больше всего командующего раздражало, что теперь нечем было показывать на гололитический дисплей. Но что же, такова цена глупости: полковник покинул «Серого воина» на контролируемой врагом территории. Учитывая обстоятельства, он еще легко отделался: осколком в руку. Группа зеленокожих снайперов убила четверых из экипажа командирского «Гибельного клинка», когда люди покинули недра танка, чтобы подышать свежим воздухом, крайне необходимым после множества часов, в течение которых они вдыхали переработанные фильтрами испарения.
Очистили еще один квартал — как будто только для того, чтобы через пару часов его вновь заняли кровожадные твари.
Саррен сидел на потертом сиденье в тесном, низком пространстве танка, пытаясь расслабиться и забыть о боли. Костоправ Джерт уже рекомендовал ампутацию, чтобы снизить риск заражения крови, а еще потому, что раненая конечность, похоже, никогда не вернется, как он выразился, к «полноценному функционированию».