Артемис вздохнул. Ему было больно оттого, что он покидает остающегося в бессознательном состоянии Батлера, тем более зная, что его преданный телохранитель во всем будет винить только себя.
«Человек, наносящий сопутствующий вред, вот кто я».
— Нет, я не могу сказать ему, и ты тоже не…
Холли прервала его взмахом пистолета.
— Никакие ваши приказы не принимаются, мистер шпак. Я — действующий офицер полиции. И я категорически налагаю вето на этот план.
Артемис сел в кресло, обхватив лицо ладонями.
— Холли, у нас всего тридцать минут до рассвета, а потом я по-любому умру. И Батлер умрет, и Джульетта. Моя семья. Почти всех, кого я люблю, не станет. То, что ты делаешь, играет на руку Опал. И тебе никого не спасти.
Холли подошла и осторожно прикоснулась к плечу Артемиса. Артемис неожиданно уловил аромат духов Холли.
«Трава и цитрус. Когда-нибудь нужно будет внести эту информацию в базу данных».
— Я знаю, тебе это не по душе, Холли, подруга моя дорогая, но это хороший план.
Холли провела пальцами по шее Артемиса, и он почувствовал легкое покалывание.
— Мне это не нравится, Арти, — сказала она. — Но план хороший.
Транквилизатор подействовал через несколько секунд, и Артемис сполз на афганский ковер, уткнувшись носом в узор, изображавший Древо жизни. Мозг Артемиса заволокло туманом, и он уже плохо понимал, что происходит вокруг.
— Прости, Артемис, — произнесла Холли, опускаясь на колени рядом с ним. — Опал — одна из моего народа, так что будем считать это моим жертвоприношением.
Левый глаз Артемиса закатился, а его рука безвольно упала на ковер.
— Обещай, что не будешь вечно ненавидеть меня, Арти, — прошептала Холли. — Я этого не перенесу.
Затем она крепко пожала Артемису руку.
— Я солдат, Артемис, и это работа именно для солдата.
— Хорошо сказано, Холли, — трезво произнес Артемис. — Но это мой план, что там ни говори, и я единственный, кому можно доверить его выполнение.
Холли была смущена. Всего мгновение назад Артемис практически был без сознания, и вот, пожалуйста, он уже читает ей мораль, как ни в чем не бывало!
«Но как он это сделал?»
Холли отвела назад свою руку и увидела на ладони маленький клейкий бугорок.
«Он ввел мне наркотик! — поняла она. — Этот хитрющий Грязный мальчишка опять обманул меня!»
Артемис встал, повел Холли к кожаному дивану и удобно устроил на мягких подушках.
— Я подумал, что Фоули может проболтаться, и ввел себе адреналин, чтобы нейтрализовать твое снотворное.
Холли почувствовала, как затуманилась ее голова.
— Но как ты мог… Как?
— Рассуждая логически, у тебя нет права сердиться. Я просто последовал твоему примеру.
Глаза Холли наполнились слезами, и какой-то неясный голос позвал ее издалека, сквозь мутную дымку.
«Он действительно собирается сделать это».
— Нет, — приказала она.
— Другого пути нет.
Холли ощутила ледяную пустоту под сердцем.
— Пожалуйста, Арти, — прошептала она. — Позволь мне…
Больше она не смогла сказать ничего, не в силах шевельнуть губами.
Артемис едва не сломался — это она заметила по его глазам, — но все же отступил от дивана и глубоко вздохнул.
— Нет. Это должен быть я, Холли. Если будет взломан второй замок, тогда я умру, но если мой план увенчается успехом, тогда души всех эльфов, находящихся внутри магической сферы, будут унесены в посмертие. Эльфийские души. А моя душа — человеческая, Холли, неужели ты не понимаешь? Я не собираюсь умирать, и у меня есть шанс уцелеть. Небольшой шанс, согласен, но шанс тем не менее. — Артемис потер глаз кулаком. — Мой план, конечно, далек от совершенства, однако альтернативы ему нет.
Он поправил подушки, на которых лежала Холли.
— Я хочу, чтоб ты знала, подруга моя дорогая, что без тебя я не был бы таким, каким стал сейчас.
Он наклонился над Холли и прошептал:
— Я был парнем, который разваливается на куски, а ты собрала меня. Спасибо.
Холли была уверена, что плачет, поскольку все перед ее глазами казалось размытым, но она не чувствовала текущих по щекам слез.
— Опал ожидает тебя и меня, — услышала она голос Артемиса. — И это именно то, что она получит.
«Это западня! — хотела закричать Холли. — Ты идешь в западню!»
Но даже если бы Артемис мог слышать ее мысли, это це могло остановить его. Холли знала, что с выбранного пути он не свернет. Она предполагала, что Артемис вышел из комнаты, но он вновь возник в поле ее зрения с печальным выражением на лице.
— Я знаю, ты еще слышишь меня, Холли, — сказал он. — Поэтому попрошу тебя об одной последней услуге. Если Опал переиграет меня, и я не вернусь из кратера, скажи Фоули, чтобы он подключил хризалиду. Он это сможет. И передай ему от меня вот это, — он наклонился и поцеловал Холли в лоб.
Когда Артемис уходил, Холли не хватило сил даже на то, чтобы повернуть голову ему вслед.
Опал знала, что ряды ее воинов поредели, но это не имело значения — она дошла до последнего уровня второго замка Врат берсерков. От приятного возбуждения у нее даже сыпались искры с кончиков ушей.
— Мне нужна тишина, — сказала она охранявшим ее берсеркам. — Если кто-то приблизится, убейте их.
Тут же спохватившись, она подкорректировала приказ:
— Кроме человека Фаула и его подружки, капитана ПП. Вы поняли меня?
Сидевший в теле Беккета Оро все отлично понял, но очень желал, чтобы в магических чарах нашлась хоть какая-то щелка, позволяющая намекнуть о том, что их предводительница забыла о своей личной вендетте. Однако заклятие Брюна Фадды такой возможности не оставляло: полное подчинение эльфу, который откроет замок.
«Мы должны убить их, — хотелось проговорить Оро. — Если мы сможем уничтожить этих нескольких последних людей, вообще не потребуется открывать второй замок».
Опал повернулась и крикнула ему в лицо, брызжа слюной:
— Я спросила, ты понял меня?
— Да, — ответил Оро. — Убить любого, кроме Фаула и женщины.
Опал постучала пальчиком по его курносому носу.
— Правильно. Мамочка извиняется за то, что ей пришлось повысить на тебя голос. Мамочка устала сверх всякой меры. Ты не поверишь, если я скажу, сколько нервных клеток потратила мамочка, работая над этим замком.
«Скажет еще раз „мамочка“, — подумал Оро, — и чары или не чары…»
Все, что Оро мог противопоставить магическим чарам, это нахмуриться и приготовиться перенести за это судороги в желудке, но на этот раз все обошлось, поскольку Опал уже повернулась к замку, освещая его мерцающей вокруг ее головы магической короной.