«Отпечаток В, — радостно подумала Опал. — Я всегда находила безрассудство изумительным мотиватором».
Теперь, когда наступил момент истины, Опал не спешила, упиваясь им.
— Теперь я просто не могу проиграть, — сказала она Оро. — Мамочка нажмет большую кнопку.
Оро сам нажал бы любую кнопку, лишь бы заставить Опал перестать называть себя мамочкой, но, увы, активировать второй замок мог только эльф, открывший Врата.
Опал пошевелила пальцами.
— Пора. Мамочка готова.
И тут с края кратера донесся крик:
— Человек сам сдается в плен. И он принес эльфа.
— Приведите их ко мне, — приказала она. — Я хочу, чтобы они видели то, что происходит.
Артемис Фаул волок накрытую капюшоном фигуру по земле — ботинки этой фигуры то и дело попадали в ямки и подскакивали. Когда они подошли к кратеру, выбитому при прибытии Опал, один из пиратов толкнул локтем Артемиса, и тот покатился вниз по склону, при каждом перевороте ударяясь лицом в грязь. Вторая фигура скользила рядом. На дно кратера, к Вратам берсерков, оба они скатились одновременно.
Жалкая, перемазанная грязью, побитая пара. Вторая фигура лежала лицом вверх. Это была Холли Шорт. Все говорило о том, что сюда она попала не по своей воле.
— Подумать только, — сказала Опал, хихикнув в кулачок. — Бедные детки. Как трогательно.
Опал была горда собой, потому что, как ей казалось, сумела сохранить капельку сострадания к другим.
«Пожалуй, мне действительно жаль их, — подумала она. — Очень благородно с моей стороны».
Но затем Опал вспомнила, что именно Артемис Фаул и Холли Шорт были главными виновниками того, что она долгие годы провела в строгом заключении, и что именно они вынудили ее придумать рискованный план своего освобождения — и ее «благородное сочувствие» испарилось, как утренняя роса.
— Помоги им подняться, — приказал Оро Джульетте, сидевшей рядом с ним на корточках, поедая окровавленную кроличью тушку.
— Нет! — истерично закричала Опал. — Обшарьте Грязного мальчишку, чтобы проверить, нет ли при нем оружия, а затем пусть он ползет к моим ногам. Пусть молит за человечество. Я хочу видеть кровь у него на коленях и слезы отчаяния на его лице.
Берсерки чувствовали, что конец близок и что скоро их души наконец-то освободятся от своих обязанностей и получат в награду покой, и потому собрались в своих ворованных телах-носителях у подножия Врат, замкнув собой магический круг. Они наблюдали за тем, как Артемис, мучительно сгибая спину, тащит Холли вверх по ступеням.
«Я желаю видеть его лицо, — подумала Опал. — Хочу видеть, чего это ему стоит».
Обмякшее тело Холли ударялось о ступени, одна ее нога свесилась за край башни.
Холли выглядела маленькой и хрупкой; дыхание ее было неровным. Опал позволила себе помечтать о том, что должен был сделать Фаул, чтобы довести эльфиню до такого состояния.
«Я натравила их друг на друга, — подумала она. — Полная победа. Напрасно старались, дурачки».
Артемис взобрался на вершину башни и уронил Холли, словно мешок с костями. Это возбудило Опал, и ее обычно бесстрастное лицо исказила ненависть.
— Вот и мы, ваше величество, — сказал Артемис, со злостью выплюнув титул. — Я сдался сам, как было приказано, и принудил Холли сделать то же самое.
— И я рада видеть тебя, Артемис. Очень рада. Это весьма упрощает все дело.
Артемис оперся локтями о колени, восстанавливая дыхание. Из его носа капала кровь.
— Холли сказала, что ты никогда не держишь слово, но я пытался убедить ее в том, что у нас как минимум есть хоть какой-то шанс, но нет выбора. Она не согласилась со мной, и мне пришлось усыпить свою лучшую подругу. — Артемис установил зрительный контакт с пикси, взглянув ей прямо в глаза. — У нас есть шанс, Опал?
Опал звонко рассмеялась в ответ.
— Шанс? О боги, конечно, нет. И никогда не было у вас ни единого шанса. Ты мне нравишься, Артемис. Ты такой забавный.
Опал пошевелила пальцами, и на их кончиках заплясали искры.
Лицо Артемиса побледнело, его руки дрожали от напряжения и злобы.
— И тебе нет дела до жизней, которые ты отбираешь?
— Я не хочу убить кого-то конкретно. Либо люди, либо эльфы должны уйти, а я, таким образом, возглавлю оставшихся. Могу сказать, что там, под землей, у меня мощная поддержка. Существует закрытый сайт, и ты удивился бы, узнав имена тех, кто на нем зарегистрирован.
Оставшиеся берсерки смотрели в небо, слегка покачивались и бормотали молитвы богине Дану. Два пирата неожиданно рухнули на землю и превратились в груду костей.
— Мои детки начинают падать с ног, — произнесла Опал. — Мамочке пора отослать их на небо. Беллико, подвинь этого мерзкого гениального мальчишку немного назад. Маловероятно, что Артемис Фаул способен начать психическую атаку, но у него в запасе может оказаться какой-нибудь трюк, способный помешать осуществлению моих прекрасных планов.
Джульетта швырнула Артемиса спиной в грязь. Лицо ее не выражало никаких эмоций, она просто не была способна действовать иначе.
— Мне убить Грязного мальчишку? — бесстрастно спросила она.
— Что ты, нет, — ответила Опал. — Я хочу, чтобы он видел. И сама хочу видеть его беспредельное отчаяние.
Артемис перекатился на колени.
— Люди не угрожают тебе, Опал. Большинство из них даже не подозревают о существовании эльфов.
— Это пока. Порты наших шаттлов открыты и лишены защитного поля. Я раскрыла наше существование Грязному народу, и теперь у меня нет иного выбора, как только уничтожить всех людей. Это простая логика.
Джульетта поставила ногу на спину Артемиса и прижала его к земле.
— Он опасен, моя королева. А если очнется эльфиня-предательница, она тоже может причинить тебе вред.
Опал указала на терракотовых китайцев.
— Сторожи эльфиню, а этим ходячим статуям прикажи держать мальчишку. Мамочке хочется немного поиграть на публику. Это банально, я знаю, но, в конце-то концов, имею я право выглядеть перед зрителями царственно и быть в безопасности?
Джульетта схватила Холли за шиворот и без труда подняла вверх. Два китайца зажали Артемиса с обеих сторон, крепко удерживая его своими каменными ладонями — у них двигались только руки и ноги.
«Он беспомощен», — удовлетворенно подумала Опал.
— Подведите их ближе, — приказала она. — Я хочу, чтобы они видели, как я очищаю от людей Землю.
Артемис беспомощно барахтался, а голова Холли безвольно моталась внутри капюшона, и это слегка раздражало Опал, которой хотелось видеть эльфиню очнувшейся и испуганной.
Опал взошла на помост и пробежалась пальцами по камню, как пианист по клавишам. Заговорив, она принялась работать над Вратами берсерков, погружая ладони в камень, который расплавлялся там, где она к нему прикасалась.